Миллион - страница 60
— Ну?
— Ну, я перекрестился да сам к нему и махнул.
— Как сам? Да ведь ты у него никогда не бывал. Ты из моих.
— А вот. Сам-то я все и устроил! — рассмеялся Велемирский. — Приехал и объяснил все дело. А дело вот какое… Простите, коли пересолил… Дело такое, что тетушке графине Александре Васильевне, да и всей родне нашей, очень неприятно все это происшествие с княжной Изфагановой и что все мы на князя Григория Александровича, поскольку посмели, напали с осуждением и просьбой освободить персидскую княжну. Князь, видимо, и сам был смущен необдуманным шагом… Да и княжна ревет, мечет и плачет и руки на себя наложить два раза хотела, так что ее чуть не на привязи держат и караулят… Дело, стало быть, плохо… Князь сам видит все, но уперся… Стыдно… Будто ищет только приличного предлога, чтобы разделаться с этой княжной… Предлог этот есть, и сам князь обмолвился…
— Ну, ну… Пока хорошо… А вот тут загвоздка. Что ты на меня-то выдумал?
— Князь обмолвился, — продолжал Велемирский, — что если бы сам Зубов, у него почти не бывающий, разве только по особенно важному государственному делу или поручению царицы, — если Зубов сам приедет и попросит князя возвратить невесту, но не жениху ее, а только отпустить и дать свободно уехать к себе, да поручится князю, что сего ненавистного брака с скрипачом не состоится, то князь тотчас ее отпустит.
— Ну…
— Ну, он помялся, помялся, да чтобы всех одолжить — и вас, и всю нашу родню, и княжну, да и себя самого… и согласился.
— Ну и одолжит! Воистину одолжит!
— Завтра, в двенадцать часов, он и будет лично к вам просить отдать ему эту прелестницу, обещаясь, что не допустит ее брака с музыкантом.
— А сам думает небось про себя: «и надую». Поедут вместе домой к ней — да и обвенчаются где по дороге, хоть в Москве или Киеве…
Отпуская Велемирского, он поцеловал его и затем приказал позвать Баура.
— Завтра прием… Я выздоровел.
Князь рано лег спать и наутро рано проснулся. Одеваясь, он почти по-товарищески весело болтал с Дмитрием о всяком вздоре, вспоминал кое-какие приключения из прошлого, случаи из жизни в Яссах.
— А что наша княжна, — спросил он, — готовится на объяснение?
— Чего тут готовиться… — фамильярно отвечал Дмитрий. — Нешто такая голова, чтобы загодя гадать, что говорить! Бесценная голова — умница, каких поискать, да и днем с огнем не найдешь! И как это вот бывает на свете, в этаком состоянии и такими свойствами Господь одарит… — важно зафилософствовал лакей, одевая барина и подавая уже камзол.
— Господу Богу все равны. Кого захочет, того и взыщет. Ну, а как мундир? Скоро поспеет?
— Какой мундир? вам?
— Дурень… Мундир княжне Изфагановой…
— А-а… Готов! Уж примеривали, — весело сказал Дмитрий. — Чуден вышел канцелярский служитель, Григорий Александрыч.
— Да мал еще очень! Совсем видать — не мужчина, как ему быть следовает… А ребенок либо девчонка.
— Сам с ноготок, да ум в потолок!
В эту минуту вошел в уборную капитан Немцевич и доложил, что просители уже набираются и происходит удивительное.
— Что ж такое? — спросил Потемкин.
— Да уж очень много, — сказал капитан. — И простых людей много.
Князь усмехнулся.
— Что ж мудреного, — сказал он, обращаясь к офицеру. — Столько вот дней приему не было, ну и понабралось, зараз и полезли…
XVI
В зале князя действительно, вследствие двухдневного отказа, набиралось много посетителей… Были и сановники, которым дали знать, что князь выздоровел и будет принимать… Но были и офицеры. Было много и простых людей, купцов, мещан и разносортных горожан.
В некоторых группах офицеров шел разговор.
— Вы что, полковник, по какому делу? Жалоба аль благодарить за что?..
— И сам не знаю, зачем приехал…
— Вот как? Стало, нас этаких тут много…
— И вы тоже не знаете…
— Да мне граф Велемирский сказал, что князь хочет посоветоваться с офицерами о новых уборах головных и покажет модели. Говорит: случай лично беседовать с князем.
— А вы что… Почему…
— Да мне сродственник один посоветовал сегодня собраться просить князя насчет моего дела в Соляном правлении.
Такие все шли разговоры.
Наконец в полдень князю доложили о прибытии Зубова.