Миллион Первый - страница 47

В селах старики выбирали на Совете старейшин самых лучших и красивых юношей в охрану Джохара, президентскую гвардию. Во главе гвардии стал Мовлади Джабраилов, мастер спорта по каратэ, обладатель «черного пояса». Джохар и сам был спортивным, дома у нас всегда имелись небольшие гантели, и где бы мы ни жили, в Сибири или в Прибалтике, вернувшись со службы, поужинав и немного отдохнув, он начинал играть ими. Поэтому всегда был подтянут и в хорошей спортивной форме, его фигуре мог позавидовать любой юноша. Четверо выбранных гвардейцев — Максуд, Муса, Магомед и Руслан, неотлучно бывшие рядом с президентом, — стали его телохранителями и членами нашей семьи. С ними у меня была большая дружба, впрочем, точно такая же, как и с остальными. Эти молодые ребята отчаянно рисковали своей жизнью и могли умереть в любой момент очередного покушения на президента, мечтая только об одном — спасти президента, закрыв его своим телом. Кто из нас в детстве не мечтал о героических подвигах, но для них любой миг мог стать действительно последним, а мечта — реальностью.

Двое гвардейцев всегда стояли возле дома на улице, они менялись через сутки, и мне хотелось их накормить. Они вежливо отказывались и, голодные, упорно продолжали стоять на своем посту в дождь, ветер, снег, весь день и всю ночь. Сменялись они только рано утром. «Ну почему вы все-таки не заходите?» — продолжала упрашивать я. Наконец один из них ответил: «Я даже у своего дяди ни разу не ел из уважения к нему, а тут — президент… ничего, потерпим», — и отвернул порозовевшее от смущения лицо. Видимо, недаром Джохар подчеркивал, что настоящий мужчина — не раб своего желудка. И как бы любой из них ни был голоден, обязательно оставлял после себя на блюде самый большой и лучший кусок. Эта деликатность в еде и самоотречение были для них привычным делом. Все они прибыли из разных сел, но сделаны словно по одной добротной мерке. Их ничему не приходилось учить, настолько все они были прирожденными воинами. Спустя неделю, по строгому приказу Джохара, к нам в дом на трапезу стали заходить все гвардейцы, но все-таки они очень стеснялись. Им легче было оставаться голодными, чем нарушать традиции.

К тому времени мы уже переехали на улицу Ялтинскую, несколькими улицами ниже улицы Шекспира. Джохар продал свои новые белые «Жигули», и мы купили на эти деньги половину коттеджа с небольшим садовым участком. Высокое абрикосовое дерево опиралось одной большой веткой о крышу дома. Старая айва, две черешни, в центре молодая яблоня и персиковое дерево в глубине сада… Через железный крашеный забор на улицу перекинулся высокий розовый куст, усыпанный, словно огоньками, алыми бутонами и расцветшими цветами. Этот куст начинал цвести ранней весной и отцветал только поздней осенью. По этим розовым огонькам издалека и узнавали наш дом.

Мы уже в который раз начинали нашу жизнь с нуля. Только на этот раз наше семейство значительно увеличилось из-за охраны. В Тарту осталась вся старая мебель, но Джохар не унывал, надеясь на родственников. И действительно, многие из них, приходя в гости и увидев, чего нам не хватает, в следующий раз обязательно приносили кто ковер, кто стол со стульями. В итоге все получилось разномастное, но очень уютное. И в довершение к этому неопределенному стилю я еще развесила на стенах все свои картины. Каждый, кто заходил в наш дом, сразу начинал разглядывать мои картины и делать критические замечания, к счастью, не по поводу обстановки. А я каждый день ломала голову, чем же мне накормить семью, гостей, личную охрану Джохара и постовых, стоявших на улице. Было совершено непонятно, кто должен об этом заботиться и привозить нам хоть какие-нибудь продукты. Старые министры работать уже не хотели, новый Кабинет министров еще не был утвержден парламентом, а КОУНХ (временный Комитет народного управления хозяйством), во главе которого восседал Яраги Мамодаев, народ уже успел прозвать «комитетом по оперативному разворовыванию народного хозяйства». Басню «Лев и шакалы» я написала о таких, как он, не зря у меня сразу к нему сердцене лежало! Я все рвалась прочитать ему басню вместе с посвящением, но Джохар не разрешал: «Не будем обижать человека». На самом деле он просто не хотел, чтобы я наживала себе лишних врагов.