Миллион с Канатной - страница 5

Нашарив внизу саквояж, Таня вынула из него плотную тряпицу, перевязанную бечевкой, и сунула к себе в карман.

– Посмóтрите за моими вещами? – обворожительно улыбнулась офицеру она. – Мне ненадолго отлучиться надо.

Офицер изобразил горячий восторг. И, легкая, как перышко, Таня быстро растворилась в толпе.

В тряпице был револьвер, рукоятка которого была изящно отделана перламутром, но, несмотря на это, представляла собой довольно грозное оружие. Это был прощальный подарок Тучи. Таня взяла револьвер с собой в Аккерман: в крепости происходило многое. Однако, к счастью, ей так и не довелось воспользоваться оружием.

Вспомнив свое прошлое и все так же улыбаясь, она со знанием дела сунула револьвер к себе в карман.

Парочка орудовала в третьем вагоне – в том, что Таня уже прошла. Она обнаружила их в самом конце вагона, когда, сбив с ног какую-то пожилую даму, белобрысый толкнул ее на своего черноглазого коллегу в папахе. А тот со знанием дела принялся дамочку поднимать.

Высвободив револьвер из-под тряпицы, Таня засунула его под кофту. Затем, подойдя, ткнула стволом, не вынимая его, прямо в спину белобрысому:

– А ну ша, швицер задрипанный! – тихо проговорила она. – Быстро когти на выход! И дохлого этого своего марвихера за себя возьми.

Белобрысый остолбенел, попытался вякнуть что-то нечленораздельное, но Таня надавила стволом посильнее, прямо в почки.

– Без шухера, дефективный. На воздух, кому говорю!

Черноглазый возник сразу и даже попытался ударить Таню по руке. Но та только засмеялась:

– Граблями не размахивай, полудурок! Понаделаю дырочек, простудишься! На воздух, тухес проветривать, швицер задрипанный!

Черноглазый пошел первым, Таня же вела под прицелом белобрысого. Вместе они выпрыгнули из вагона и отошли от двери.

– Слышь, ты… – Черноглазый, прийдя в себя, сплюнул сквозь зубы, и грязно выругался, – в посадку отойдем?…

– Слушай, а кореш у тебя полудурок! – засмеялась Таня, обернувшись к белобрысому. – За посадку людей мочат! Какие сопли надо обмотать за мозги, шоб глазами не видеть?

И, не дав обоим бандитам опомниться, она сделала характерный жест рукой, по которому одесские бандиты отличали друг друга от всех остальных. Когда-то в обиход этот жест ввел Японец. Его происхождение давно забылось, но бандиты продолжали пользоваться им по-прежнему.

У обоих округлились глаза.

– Наша, что ли? – Белобрысый очнулся первым. – Из каких таких будешь? Молдаванская?

– Ну, и шо… – кивнула Таня. – Вас-то как за сюда занесло?

– Драпаем, – искренне тяжело вздохнул черноглазый. – Мы на войнушке, хреновой, этой… под Японцем были…

– В полку его? – удивилась Таня.

– Так, стоп! Подожди-ка! – прищурился черноглазый. – А ведь я за тебя видел! На похоронах Японца в Вознесенске ты шла за первых рядах! Так ты за каких будешь?

– За своих, – тяжело вздохнула Таня. Слова вора вызвали в ее душе очень тяжелые воспоминания, от которых не так-то просто было избавиться.

– Ладно, – сглотнула она. – Вы-то как сюда попали? – Под кем были?

– Мы с этим… До Японца… У Гришки Клюва, за Привозом. Хорошее было времечко! – вздохнул белобрысый. – Я вот Коцик, а он – Топтыш. А тебя как кличут?

– Алмазная, – бросила Таня и поразилась тому, что это жуткое имя не вызвало в ее душе никаких чувств. Но как на него отреагировали бандиты!

– Матерь Божья! – Белобрысый Коцик помимо воли взмахнул руками. – Да за всю Одессу слухи ходили, что ты за сто разов как мертвая! А ты воно как… жива… Слышь, ты это, пушку-то убери. Не гроза мы друг другу. И это… – он потупился. – Говори, где тут твое…

Коцик вынул из-за пазухи несколько кошельков, и Таня забрала свой.

После примирения Топтыш начал свой нехитрый рассказ. Когда Японец стал набирать полк, Коцик и Топтыш согласились сразу, потому что любили романтику. А Гришка Клюв не пошел. И их тоже отговаривал, но они не послушались. В итоге Клюв остался в Одессе, как и большинство его людей.

А Коцик и Топтыш попали в самый котел. Им чудом удалось выжить. Когда гайдамаки напали на Голубивку, чтобы отбить ее у Японца, оба были так пьяны, что свалились в погреб. Очнувшись, они драпанули через поле. Гайдамаки их не заметили. На железнодорожном узле бандиты узнали, что Японец угнал поезд, чтобы доехать до Одессы.