Миллион в шкатулке - страница 8

— Я должна подумать, — наконец проговорила она. — Зачем она вам так понадобилась? Мне интересна ее история.

— Я уже говорил.

Она покачала головой.

— Вы рассказали, как она попала в вашу семью, но не упомянули, почему так хотите получить ее назад. Объясните, почему она ушла из вашей семьи и оказалась в руках Айсобел? Что сказано в завещании? Там сказано, что шкатулка была отдана ей добровольно… что-то в этом роде. Так почему же вы считаете, что вправе требовать ее назад…

— Если имеешь дело с Айсобел, о добровольном поступке не может быть и речи. — Купер знал, что его голос звучит неприязненно. — Она получила шкатулку обманом.

Тонкие брови Ханны удивленно приподнялись.

— Не знаю, можно ли считать это вымогательством, если, как вы говорите, красная цена этой шкатулке — пятьсот долларов.

— Не следует ли мне понимать, что в искусстве вымогательства вы превзошли саму Айсобел?

Мгновенно безмятежное выражение ее глаз изменилось, как море перед бурей. Во взгляде сверкнула молния.

— Если вы думаете, что я намерена выслушивать ваши обвинения, вы сильно ошибаетесь. Советую вам сначала подумать, а потом говорить.

— Но если вы станете меня дразнить, то вообще ничего не получите. Назовите приемлемую цену, и мы договоримся. Вы получите деньги и навсегда отвяжетесь от меня. Ну же, Ханна, сколько вы хотите за шкатулку?

— Почему вы так уверены, что я хочу получить за нее деньги? Может быть, если вы расскажете, каким образом Айсобел завладела шкатулкой, я отдам ее вам просто так, бесплатно?

Скорее ослы научатся летать, думал Купер. Он не собирался так долго сидеть с ней и что-то еще объяснять. Но, подумав, он решил, что у него нет никакой особенной причины, чтобы хранить в секрете ту часть истории, которая касается семьи Винстон. Даже интересно было бы узнать, что ей наговорила об этом Айсобел.

— Ну хорошо, вы сами напросились. Капитан привез эту шкатулку с Востока в подарок своей невесте, и с тех пор она постоянно передавалась из поколения в поколение. Ее получал старший ребенок в день ее или его свадьбы.

— Но Шкатулка влюбленных… Почему ее не назвали Шкатулкой невесты?

— Понятия не имею, меня не было на свете, когда появилось это название. Во всяком случае, Шкатулка стала своеобразным талисманом, так как ни один из заключенных в ее присутствии браков не распался.

— А теперь вы собрались жениться и поэтому хотите вернуть ее? Да, Китти Стивенс будет разочарована… Вы даже не дали ей возможности…

— Я не собираюсь жениться.

— Ну, мне все равно, женитесь вы или нет. Только я уверена, что вы не тот человек, который верит в предрассудки, вас не увлечь легендами или безделушками… Думаю, что интуиция меня не подвела. Но вы так и не ответили на вопрос. Если шкатулка не нужна вам лично, почему вы за нее так цепляетесь?

— Шкатулка влюбленных должна была перейти к моей матери в день ее свадьбы. Но незадолго до того, как мои родители поженились, Айсобел убедила моего деда отдать шкатулку ей.

Глаза Ханны утратили свой грозовой оттенок, теперь они потемнели и стали похожи на глубокие озера. Куперу показалось, что он стоит на берегу и, глядя в тихие воды, чувствует головокружение. В таких глазах мужчина может утонуть, если утратит осторожность.

Она нахмурила брови:

— Но я не понимаю…

— Они были любовниками, — сказал он мрачным тоном.

— Айсобел и ваш дед были… Не может быть!

Купер кивнул:

— Да, любовниками. Трали-вали… Вальсировали по жизни. Дед был сластолюбцем, а Айсобел сумела ловко ему угодить. Ну, как еще можно объяснить?

— Никогда не поверю, что Айсобел…

— Вы встретились с Айсобел, когда ей было восемьдесят лет. Конечно, тогда трудно было представить ее внушающей страсть. — Он помолчал, потом задумчиво добавил: — Разве что страсть убить ее. Такую страсть она могла бы внушить кому угодно, и без труда.

— И вам тоже? — Ханна с подозрением посмотрела на него. — Вам-то что она сделала?

— Попытаюсь объяснить, — сухо ответил Купер. — Представьте Айсобел в вашем возрасте. Она была очень яркой и остроумной женщиной, это потом она стала злюкой. Айсобел любила шокировать и знакомых и незнакомых, ее экстравагантность выходила за рамки повседневной жизни, и с ней никогда не было скучно. Я видел ее ранние фотографии, — медленно продолжал он. — Если не брать в расчет устаревшую моду и ужасные прически, она действительно была очень красива. Вы, кстати, на нее похожи.