Милосердие весны - страница 10
Антон старался —
Деды любили ладить впрок…
И вот он —
город показался,
А до чего же был далек!
Верста к версте —
легли каменья,
Как в песне
звонкие слова.
Достала наше поколенье
Про деда добрая молва.
Дорога уходила в дали
И счастье
все-таки нашла.
По ней тачанки
проскакали
И революция прошла.
Давным-давно
Антона нету.
И все-таки мой дед живет…
По каменке,
Навстречу лету,
Катит из города народ.
По ней,
Антоновой,
трясучей,
Я нынче еду, не спеша.
Цветенью ржи,
Июньской туче
Внимает радостно душа.
КОНИ
Мне повезло:
Я рос вольготно
Среди дворов,
телег,
саней.
Из дома удирал охотно
С ребятами пасти коней.
В колхозной старенькой конюшне
Ходил Фаддей, как домовой.
Ворчал в усы он простодушно,
Не прогонял меня домой.
Пропахший сбруей, конским потом,
Как будто вырезан из пня,
Он,
отлучаясь по субботам,
В конюшне оставлял меня.
В двенадцать лет я, под Фаддея
Работая,
как бы играл:
Корил за норов Берендея,
А жеребец тихонько ржал.
Я нарушал наказ Фаддея
(Сдержаться не хватало сил):
Друзьям на зависть
Берендея
В луга зелены выводил.
Пищали издали девчонки.
Я сам от страха замирал.
Мой жеребец, как собачонка,
На свист,
играя, прибегал.
Губами хлопая упруго,
Дышал в ладони горячо.
Схрустев сухарь,
Меня, как друга,
Толкал доверчиво в плечо.
Я прижимался к ладной шее,
От гордости был сам не свой.
На быстроногом Берендее
Скакал буденовец лихой.
ПИСЬМО
К ЗНАМЕНИТОМУ ПРИЯТЕЛЮ
Будем вместе веселиться —
Ключик ты нашел к «частице»
И открыл ее, как двери
В старый бабушкин чулан.
Я сначала не поверил,
Думал: хвастает Иван.
А сегодня на экране…
Пригляделся: точно — Ваня.
Он в халате белоснежном
И в перчатках, как хирург.
Ты напомнил мне о прежнем
Добротой спокойных рук.
Родился Иван в рубашке,
Со своей чудной замашкой.
Забредем в горох к соседу —
Тут, конечно, не зевай!
А Иван начнет беседу,
Словно мы попали в рай.
Чуть чего я ноги в руки
И подальше от науки.
Наш сосед учил крапивой —
До сих пор зудит спина.
Ты «удачлив» был на диво —
Не моя, прости, вина.
Встретил я того соседа,
Про тебя завел беседу.
Старый видел передачу —
Сбил ты деда наповал:
Говорит и чуть не плачет,
На горох зеленый звал.
«Вызревали мы, как горькуши…»
Вызревали мы, как горькуши,
Убегали в луга с утра.
Выпасались у бабки Груши,
Что, как сказка, была стара.
На кормежку не привереды —
Подчищали сады с корня.
За вихры нас учили деды
Пуще жизни беречь коня.
Увозили отцы с собою
И велели пройти прокос,
Чтоб ложился он за тобою
Широко, что озерный плес.
На тяжелом двуконном плуге
Утверждали мужскую стать.
А «мужчинам» бы на досуге
После пашни в лапту сыграть.
То-то сладко нам елось-пилось,
Словно в сказке —
Все мимо рта.
Знать, полей и покосов милость
Мне запомнилась неспроста.
БАБУШКА
Отдохнуть бы ей давно пора.
И откуда силы
в старом теле?
Не присядет с самого утра,
Крутится в делах,
как в карусели.
Солнышко застало
с посошком
Вывела теленка за овины.
А в обед
На станцию пешком —
Насбирала к поезду малины.
Леночке гостинец принесла
(Правнучка теперь уже в десятом),
На лугу сенцо перетрясла,
Любовалась
розовым: закатом.
Ягод насбирала у дорог,
У реки —
кореньев валерьяны.
Уж своя,
посушенная впрок,
Ягода и травка —
без обмана.
К бабушке в ночь-заполночь стучат,
Слава добрая о ней в народе.
— Мой-то с балалайкой у девчат.
До утра, бесстыжий, колобродит.
Бабка покачает головой,
Голова у старой —
Дом Советов.
Разговор сугубо деловой —
Шепотом,
Друг дружке по секрету.
Вправить грыжу
И свести лишай —
Выдаст сто очков вперед наукам.
Бабушкина слабость —
Любит чай,
Чтоб крутой,
из блюдца,
и пофукать…
ПРОЩАНИЕ
Борода —
как плита на груди,
И ручищи —
дубовые плахи.
Возлежит дед в посконной рубахе.
Бесконечность его впереди…
А, бывало —
солдат хоть куда:
И в разведке…