Милые Крошки - страница 28

Примула уточнила:

— То есть что, они ломают дом, чтобы добраться до вещей?

— Сходите посмотрите на то, что осталось от дома один по авеню маршала Маммона.

— Нет, спасибо, — сказал Кассиан. — Нам здесь гораздо больше нравится.

— Милое дитя, — сказала Капитан. — Сигару? Нет? Ну что ж… Словом, наше имя смешано с грязью.

— А что полиция? — спросила Маргаритка.

— Извините, кто?

— Болвашки, — сказал Кассиан.

— Легавые, сычи, мухоловы, — сказала Примула. — Длинная рука закона. Синенькие.

— Ах, эти! — сказала Капитан. — Ну что вы: эти не углядят крутого яйца на бильярдном столе. Но дела идут ужасно, вы себе даже представить не можете.

— Хм, — протянула Маргаритка. — Так. И сколько частей Михаила они добыли?

— Одну. Правую переднюю лапу.

— Так у вас три? А нельзя одну скопировать?

— Нет, — сказала Капитан. — Будет не так пахнуть.

— Пахнуть?

— Специалисты есть специалисты, — сказала Капитан, и на красивом лице её отразилось такое отчаяние, что даже Маргаритка не решилась расспрашивать дальше.

— Значит, вам надо добыть одну лапу и украсть остальные части.

— Да. Ещё три.

— И вы знаете, у кого они?

— Знаем.

— А банда Белого Ван Дала?

— Нет, насколько мне известно, нет. Мы думаем, это происходит примерно так. Когда «ягуар» выезжает с дежурной няней, строитель замечает его и сообщает им…

— Любой строитель?

— Они все в этом замешаны. Слышали о масонах? Это такое тайное общество. Масоны, строители — никакой разницы. И выезжает белый фургон колоссального размера, как бы передвижной гараж, с экскаватором, самосвалом и бульдозером. И рушит дом. Как правило, они, конечно, запаздывают — вы когда-нибудь слышали, чтобы строители явились вовремя? И фургон у них всё время ломается. Но это их не останавливает.

— Как же тогда они добыли лапу? — спросила Маргаритка.

— У нас была няня — бывший моряк. Очаровательный малый, в прошлом пират, но слегка неповоротливый. Во время задания его задавил белый фургон. В ходе беспорядочных раскопок строители наткнулись на лапу.

Маргаритка встала.

— Спасибо, Капитан, — сказала она — Теперь нам есть над чем подумать.

— Il n′y a pas de quoi, — ответила Капитан со старомодной учтивостью. — Маргаритка, не провести ли нам тесты для нянь — проверить, так сказать, на должной ли они высоте? Где-нибудь через полчасика?

— Охотно, — сказала Маргаритка.

Капитан ушла.

Наступило молчание. Первой, естественно, заговорила Маргаритка:

— Нам навешали лапши.

— Заливает, — сказала Примула.

— Стопроцентная брехня, — сказал Кассиан.

— По крайней мере, большая часть, — сказала Маргаритка. — У нас здесь Капитан грабителей, которые воруют части Королевского Медведя, чтобы собрать их и типа доставить удовольствие бывшей коронованной особе, довольно незначительной особе, осмелюсь заметить, от которой награды ждать как от козла молока. Ну?

— Бабушкины сказки! — сказала Примула.

— Тьфу! — сказал Кассиан.

— И этот Белый Ван Дал со строителями, — сказала Маргаритка. — Может, они и существуют, но на что им Медведь?

— Ерунда какая-то, — сказала Примула.

— До неправдоподобности причудливая выдумка, — нахмурясь, сказал Кассиан.

— И медвежья лапа…

— Которую нельзя подделать, потому что не тот аромат…

— Крепковат? — сказал Кассиан. — В смысле, не всё ли равно, как от неё пахнет?

— Точно. И наконец, — сказала Маргаритка, — откуда Капитан знает про эту лотерею ЛИБОЛЮ? Если её там не было?

— Она же профессиональная грабительница, — напомнила Примула.

— Крайне маловероятно, — сказал Кассиан. И так нахмурился, что ни в сказке сказать, ни пером описать. — А всё-таки…

— Что? — сказала Маргаритка.

— Выкладывай, — сказала Примула.

— Понимаю, это прозвучит глупо. Но знаете, я вроде как… ей верю.

Снова молчание, смущённое и даже в некоторой степени потрясённое. Наконец Примула сказала:

— Я тебя понимаю.

А Маргаритка шмыгнула носом и поджала губы. Она тоже понимала Кассиана. В Капитане однозначно что-то есть…

— И ещё, — сказал Кассиан. — У Старшего Механика в кабинке — голова медведя.

Крошки опять замолчали, пытаясь уложить всё это в своих головах.

Наконец Маргаритка раздраженно вздёрнула подбородок.

— Не могу я больше разбираться с этой ерундой, думать и так далее, — заявила она. — Будем ждать, будем говорить, только когда к нам обратятся, будем немножко видны и совсем не слышны.