Милые развлечения - страница 25

– Если необходимо, – сказал он и, повернувшись, столкнулся с Вормвудом.

Отвлекшись, Перис даже не поняла:

– Что ты сказал?

Не ответив, Тобиас обогнул ее соседа и ушел.

– Так, – сказал Вормвуд, водворяя ее обратно в квартиру и закрывая дверь. – Не бери в голову, дорогая. Я уверен, твой мистер Квинн совсем не имел в виду то, что сказал.

Душный ветер порывами долетал с залива Элиотт, гоня мусорные вихри по пустынным улицам. Обрывки бумаг кружились, цепляясь за ограды и стены, залетали в подъезды, еще объятые сном.

Дождь, прошедший ранним утром, освежил город, но день обещал быть жарким.

Перис заторопилась. Она мельком подумала, что ей следовало поспать хотя бы часок, и сразу отогнала эту мысль.

Спать или не спать, а у нее было дело. Если она не застанет Эмму до того, как та примется за какую-нибудь работу, безусловно намеченную на сегодня, возможность будет упущена до завтра.

У бабушки Эммы были весьма определенные взгляды и правила относительно своего расписания. Свобода превыше всего. Тобиас Квинн – черт бы его побрал – в одном был прав. В тот день, когда Попс решил наполнить ров водой вокруг маленького замка в долине Скагит и держать навесной мост почти всегда поднятым, – в этот же день Эмма Делайт уехала в Сиэтл.

Это произошло несколько месяцев назад, и с тех пор Попс не принимал посетителей.

Никто не говорил с ним.

Исключая Эмму. Несмотря на все протесты, Перис убедила ее регулярно общаться с Попсом.

Не многие были на ногах в шесть утра. Задерганного вида мужчина с ковыляющим малышом направлялись к дверям яслей на Спринге. Грузовики развозили продукты. Откуда-то доносился аромат свежеиспеченных булочек с корицей.

Обычное летнее утро в Сиэтле.

Ничто в этом утре не было обычным для Перис.

Слишком взволнованная, чтобы почувствовать усталость, Перис достигла улицы Медисон и стала быстро подниматься к отелю «Алексис» с его многочисленными подсобными пристройками.

Уже внутри здания Перис заколебалась, стоя перед лифтом.

Перис-миротворица.

Перис, которой можно доверять.

Перис, которая стоически наблюдала, как ее сестра вышла замуж за Тобиаса, и которая никогда не показывала своих собственных чувств к нему.

Синтия не была так сильна, как Перис. Их отец достаточно терпимо относился к выходкам приемной дочери. Мать Синтии просто игнорировала их, так же как и Попс. Эмма всегда поджимала губы по этому поводу и незаметно отстранилась от внучки, которую была вынуждена признать.

Перис росла с желанием сделать Синтию счастливой. Будь она счастлива, она не пускалась бы в погоню за приключениями и не заставляла бы других доказывать свою любовь к ней, даже когда отвратительно себя вела.

Слезы.

Синтия, рыдающая, распростертая лицом вниз на кровати: «Они ненавидят меня».

Дождь стучал по ромбовидным окнам очаровательной спаленки на двоих. День как раз из тех, которые нравились Перис. Она любила смотреть на плачущие под дождем деревья.

– Давай пойдем гулять, – сказала она. Ей хотелось обнять Синтию, но она знала, что лучше этого не делать. – Мы можем пойти в магазин, и я куплю тебе тот журнал, который ты хотела.

– Мокро там, – сказала тринадцатилетняя Синтия. – Прическу испортит.

Перис взглянула на светло-рыжие волосы Синтии и дотронулась до своей косички.

– Хорошо, хочешь, я схожу и куплю тебе? – Она не могла выносить ее рыдания.

– Может быть. Тогда этой тупой миссис Пурвис не придется говорить бабушке Эмме, что она видела, как я пыталась его взять. Я уже все положу на место. Все ненавидят меня.

– Нет, это не так. Они любят тебя. И я люблю.

Синтия икнула и снова заплакала.

– Да, – настаивала Перис. – И я всегда буду твоим лучшим другом.

– Правда?

– Да.

– Обещаешь? Что бы я ни делала?

– Обещаю.

Перис никогда не забывала своего обещания. Но несколько часов назад она позволила себе ответить на призыв мужчины, с которым Синтия развелась.

– Мэм? Что с вами?

Она вздрогнула и взглянула в лицо портье, который держал открытой дверь лифта.

– Все в порядке, – сказала она, заходя внутрь.

Дверь закрылась, и она нажала кнопку этажа, поежившись под черной хлопчатобумажной курткой, надетой поверх мешковатой рубашки и джинсов.