Милые женушки - страница 34

Ничего не ответив, Джек вышел из комнаты. Кэролайн вздохнула. Она больше не была хорошей женой, ну и что? Джек все равно не хотел разводиться с ней. Уже слишком поздно.

Миссис Мичем оглянулась и посмотрела на расстановку стульев, подумала о Винсенте и о том, могла бы она избавиться от мужа, если бы подвернулся шанс.

Дори не хотела пускать Джеффри в палату, говоря, что он уже и так достаточно горя ей причинил.

– Но он же твой муж, – спорила Лорен, защищая его. – Он отец твоего ребенка!

Дори метнула взор отвращения, и Лорен убедила Джеффри и всех остальных сопровождающих, что надо подождать в холле, пока она не переубедит Дори. И хотя Лорен никогда не рожала сама, она знала, каково это – чувствовать, что ты задыхаешься. «Нас слишком много», – кратко выразилась Дори.

И вот теперь Дори лежала в кровати, подключенная ко всяким мониторам и сигнализаторам и другим вещам стерильного вида. Она вдыхала, выдыхала, через каждые несколько минут схватки повторялись.

– Это как спазмы, – сказала она. – Очень болезненные спазмы. – Затем взяла мачеху за руку и сжала ее снова – очень сильно, – и Лорен сказала, что все будет хорошо. – Нет, – возразила Дори. – Не будет.

Лорен погладила волосы молодой женщины, зная, что все сказанное падчерицей имело бы совсем иное значение, если бы она была настоящей матерью Дори, если бы первую жену Боба не сбил автобус и Лорен не пришла бы ей на смену. Теперь она понимала, что значит «мачеха», этим словом обозначалась как бы «недомать», чужая женщина, которая приходила и занимала место родной, если та умирала или каким-то образом становилась недееспособной, не могла выполнить своих обязательств, как говорили на шоу «Мисс Америка». – С твоим ребенком все будет в порядке, – сказала Лорен. – И с Джеффри тоже. Он хороший человек. – Она не сказала «замечательный», потому что он таким не был. Это был всего лишь ландшафтный специалист (раньше их называли садовниками), но Дори ему нравилась, и он наконец-то женился на ней в отличие от Нельсона, с которым падчерица прожила двенадцать лет. Когда ей исполнилось сорок, казалось, что ее поезд ушел, но потом появился Джеффри и посеял новую надежду на месте засохших колючек.

– Терпеть его не могу, – ответила Дори, а потом снова сжала руку Лорен и издала стон, но гораздо громче, чем в прошлый раз. Когда спазм отпустил, она добавила: – Он так похож на моего отца.

За все время, что Лорен провела с Дори и с другими детьми Боба, она и подумать не могла, что кто-то из них может не целовать землю, по которой ходит Боб Халлидей. Она снова погладила лоб падчерицы.

– Ты не можешь говорить серьезно.

– Могу.

В комнате было тихо, пиликал монитор.

– Твой отец хороший человек, – возразила Лорен, потому что он был ее мужем.

– Он урод, помешанный на контроле, Лорен. Все должно быть либо как он сказал, либо никак. Я не знаю, как ты смогла выдержать его так долго.

Лорен не ответила – что она могла сказать?

– Тебе никогда не хотелось бросить его? – спросила Дори.

Было бы неприлично упоминать повисшую макаронину Боба или их с Винсентом встречи, так что Лорен произнесла:

– Детка, в жизни надо уметь уступать. И тебе уже пора бы это знать.

– Но неужели тебе никогда не хотелось отдаться своей страсти, сделать по-своему? Неужели тебе не хотелось, чтобы рядом был интересный человек? Как Винсент Делано? По городу идут слухи, что он спал со всеми.

На сей раз спазм схватил Лорен, а не Дори. У нее подогнулись колени, к лицу прилила кровь, зрение стало нечетким. Она схватилась за край кровати, когда Дори снова закричала.

На следующее утро, в пятнадцать минут одиннадцатого Дана задним ходом выехала со своей аллеи, вставила наушник в ухо и быстро набрала номер Бриджет, которая тут же и ответила.

– Я еду, – сказала Дана.

– Сюда?

– Ну да. – Тишина. – Сегодня утром Китти встречается с адвокатом. – Пауза. – Я думала, ты хотела пойти.

– Ах да. Вообще-то я забыла.

У нее был взволнованный голос, как будто Дана помешала ей.

– Забыла?

– Ну, сначала я должна была лететь во Францию, потом не должна, а теперь вот Эйми здесь. И я правда должна положить трубку, у меня столько дел.