Минер - страница 4
Майор вошел к нам с новым постояльцем, и мы разом повскакали с кроватей. Нам уже сообщили, что Минер пробудет на батарее не один день.
Коротко представив его, Майор удалился. Мы тоже назвали себя, по очереди протягивая руки.
И, странное дело, вместо трепачей и зубоскалов, которые только что окружали меня, я увидел вокруг удивительно суровые, в гордой замкнутости лица. Кажется, моя физиономия тоже вытянулась в благообразной неподступности.
Столь внезапное превращение было результатом реакции на выражение лица Минера.
Нет, оно не было гордым или слишком суровым — оно было просто отсутствующим. Мы могли находиться в кубрике, а могли и не находиться, могли подавать ему руки, а могли и не подавать. Он попросту не замечал нас.
Было ему лет около сорока, и в темных волосах змеились белые нити. Лицо большое, но правильное. Фигура сильная, сложен он был хорошо.
— Надолго к нам?.. — попытался затеять разговор Старший Лейтенант.
Он как будто кивнул. Однако в ответ мы услышали вдруг что-то похожее на «ум-м…»
«Глухонемой!..» — с ужасом подумали мы, хотя знали, что этого быть не может.
Минер прошел, чтобы положить на тумбочку свою фуражку. А мы переглянулись в негодовании, дружно разошлись по кроватям и стали раздеваться.
Минеру досталась средняя, самая неудобная, а потому и пустовавшая койка.
Мы легли, демонстративно отвернувшись от него. А Минер лег на спину, заложив руки за голову. Так что получилось довольно симметричная композиция, если бы какой-нибудь художник решился написать на этот сюжет картину.
Мы были оскорблены, решив, что он хочет показать свое превосходство над нами.
Во-первых, мол, я старше вас, во-вторых, больше видел, а в-третьих (самое оскорбительное), я, мол, настоящий корабельной службы моряк, а вы береговики.
Что правда, то правда: его форму отличали от нашей золотые нашивки на рукавах. Но мы бы хвастаться этим не стали.
Ведь ждали его, как бога! Новый человек — с новой биографией, с новыми рассказами… А он…
Утро не принесло ничего нового, если не считать, что на обращенное в пространство приветствие, с которым всегда просыпался Старший Лейтенант: «Доброе утро!» — автоматически отозвался один Минер:
— Доброе утро…
«Слава богу! — подумали мы. — Он кроме языка древних папуасов знает еще несколько слов».
Однако, уходя, он опять что-то «хмыкнул» — как бы про себя.
Старший Лейтенант выпучил глаза от изумления, но что сказать, не нашел.
Теперь я, возвращаясь назад, объясню, почему из всех своих товарищей я описал одного Старшего Лейтенанта. Да потому только, что остальные четверо весьма и весьма мало чем отличались от него.
Вот и посудите — как тут можно не забыть русский язык: Майор молчит, от Старшего Лейтенанта с его курортными похождениями бежать хочется (правда, нас считали приятелями. Ну, а что поделаешь, если выбирать не из кого?). Минер же объяснялся чаще всего посредством лаконичных «гм» и «мм»…
Разве что раз в полмесяца пойти побеседовать с Рыжим Оборотнем?
Потому я рад, что сохранил для себя хоть несколько нормальных человеческих слов, с помощью которых и веду этот рассказ.
Мы знали, почему так торопливо исчез Минер. Надо было управиться с делом, пока не сыпанул новый заряд снега и пока прилив не захлестнул мину.
Быстренько заправив кровати, мы вышли на крыльцо и сначала увидели одного Майора. (Майор наш как призрак: встань в любое время суток — и обязательно его увидишь.) Через минуту из небольшого подвальчика под нашим кубриком появился Минер с каким-то темным предметом в руках. «Тол», — догадался я, и смутная идея шевельнулась в моем мозгу.
Он подошел к Майору. Мы тоже спустились к ним. Почему-то всегда интересно видеть чужую работу, если, конечно, исполняется она мастерски.
Майор и еще один из нас, дежуривший в эту ночь, поднялись в помещение, а Минер повернулся к остальным и вдруг сказал:
— Только обязательно в укрытие, ребята.
Будто знал, что мы увяжемся за ним.
Это его «ребята» немножко удивило нас и, признаться, втайне порадовало. Тем более, что сказано оно было с прежним отсутствующим выражением на лице. Значит, выражение это не было минутной маской.