Минувшее - страница 13

Только в процессе судопроизводства Зухра узнала, что ее категорический отказ был причиной гибели Хадичи.

Не привыкший получать отпор от женщины, которая, по заветам пророка, создана служить мужчине и доставлять ему одни утехи, Балтабай недолго думал, как ему избавиться от жены, ставшей на пути к достижению намеченной цели. Вот уже три месяца Хадича посещала женский клуб. Там она стегала одеяла и получала столько денег, что могла не только прокормить себя, но и давать на расходы мужу, когда он проигрывался в кости. Это его устраивало. Но ему была нужна Зухра, да и страсть к ней все сильней разгоралась в нем. Он твердо решил освободиться от жены. Соседям и друзьям Балтабай стал усиленно жаловаться на жену, а потом придрался к какому-то пустяку, обвинил ее в распутстве и три раза яростно прокричал «талак».

По мусульманскому закону, это означало, что жена получила развод, стала мужу посторонней женщиной. Ей оставалось надеть паранджу, опустить чачван (покрывало) и удалиться в дом родителей. Но Хадича, хотя и опустила на лицо покрывало, сидела не двигаясь. Она горько плакала, умоляя пощадить ее, ни в чем не виновную. Выведенный из себя Балтабай схватил Хадичу за плечи и вытолкнул за порог.

Оскорбленная, оглушенная, растерянная пришла она в родной дом. Зная суровый нрав отца, бедная женщина трепетала, когда стучала в калитку. Но старика не было дома. Плача, рассказала матери о своей беде. Спросила: не следует ли ей наложить на себя руки? Ведь другого выхода для опозоренной нет.

— Что ты, что ты, несчастная! Грех, великий грех! Лучше выпей чаю, разведи огонь под казаном да постирай белье. Придет отец, увидит, что ты работаешь, смягчится, тогда я и расскажу ему. Поздно отец возвращаемся, ты успеешь все переделать…

Но случилось вес иначе. В этот день старик пошел к зятю занять денег на покупку барана. Тот воспользовался случаем отказать в займе и оправдать свой развод. Стал укорять старика, что он плохо воспитал дочь. Она опозорила мужа, не слушается его, ходит в клуб, там развратничает. Вся махалля смеется над ним. Сегодня он дал жене развод.

— Не о такой жене я думал, когда женился на вашей дочери. Верните мне часть калыма. Развелся по ее вине.

Взбешенный старик вернулся домой в тот момент, когда дочь подкладывала дрова под котел, кипятила белье. Ни слова не говоря, отец снял чалму, верхний халат и, отыскав топор, направился к дочери. Хадича, искоса наблюдавшая за ним, сразу поняла, зачем понадобился отцу топор. Она вскрикнула и бросилась в маленькую калитку, рассчитывая спрятаться среди учащихся девочек, но он настиг ее.

Так оборвалась жизнь одной из узбекских женщин. Она стала жертвой шариата.

Памяти Гафура Гуляма

Солнце ярко било в широкое окно небольшой комнаты, заставленной столами, за которыми сидели женщины. Большинство из них были в красных косынках. В комнате шумно и немного суетливо. Это кузница женской свободы. В этой комнате решались все общественные и семейные женские дела. Напротив входной двери, возле большого шкафа, за письменным столом сидела секретарь Студенцова, молодая бледнолицая женщина. Студенцова так углубилась в работу, что, казалось, не слышала ни шума, ни пронзительного голоса крикливо одетой, с густо насурьмленными бровями узбечки. Она, сидя у стола маленькой русской женщины с уставшим лицом, капризно кричала.

— Ты женотдел, помогай! Я хочу развод, давай развод! Зачем мне муж, который не может купить мне хан-атласа на платье?

Возле другого стола, сбросив паранджу и закрыв ладонями лицо, тихо плакала молодая, почти девочка, женщина. Обняв ее за плечи, заведующая женским клубом взволнованно говорила:

— Ну не плачь же, Халима, не плачь! Не дадим тебя в обиду. Судить будем твоего мужа. Если ты решила уйти от него, поможем. Устроим на работу. Будешь на ткацком стайке работать, выучим. Но где жить?

— У сестры старшей. Она давно зовет. Вдова, скучно ей одной.

Это обычная картина напряженной работы женотделов в период худжума, то есть наступления, наступления на врагов раскрепощения женщины. Много было забот и работы женотделкам в ту пору. Женщины рвались к свободе. Те, кто был посмелее, сами шли в женотдел искать защиты, помощи, а более робкие покорно сидели в ичкари и, трепеща от страха, ждали помощи делегаток. Женская половина — ичкари — в домах правоверных мусульман бурлила. Там обсуждались вопросы о правах женщины и случаи освобождения от произвола мужа. Этого свободомыслия не могли перенести мракобесы. Вековые предрассудки вспыхнули с новой силой. В глухих стенах ичкари, особенно по ночам, творились черные дела. Непокорных женщин морили голодом, истязали, запирали в темный хлев, а если это не помогало, убивали.