Мир Асты - страница 32
Они спускаются вниз, к ее носилкам. А ленивые носильщики дрыхнут в тени сантаны, забыв, кто они. И на их спящих физиономиях — довольные улыбки: прошлым вечером им принесли ужин, какого они не ели ни разу за всю свою короткую жизнь, и вдоволь темного вина. Тэлла не сердится на них, когда они встают, разбуженные Нилом. Почему раньше они казались ей такими сильными? Просто карлики рядом с ее возлюбленным! Носильщики трут опухшие веки.
— Хранят тебя боги, мой Тор! — говорит Тэлла. И, не стесняясь, тянется к его губам. И ей, конечно, не дотянуться, но Нил поднимает ее, прижимает к твердой, как мрамор, груди:
— Хранят тебя боги, моя Ута!
Тэлла покачивается на мягких подушках, а мысли ее блуждают, как накурившиеся веселого дыма морранские матросы. Никак не согнать ей с лица блаженную улыбку. Тэлла берет острую шпильку, смачивает ее духами и глубоко вгоняет в бедро. Больно, но улыбка упорно сидит на ее лице. Даже становится шире. «Неужели ты думаешь, что справишься со мной?» И тогда Тэлла вспоминает того, кто вчера послал ее к Нилу, жестокого, ненасытного в зле, как уранмарра, мужа своего, Тага. И улыбка сходит с ее лица, прячется внутрь. И она может спокойно войти в его спальню, пропитавшуюся запахом болезни.
Таг впивается в нее взглядом, обшаривает всю, до кожи, до того, что под кожей, щупает ее своими ледяными глазками, еще более липкими, чем потные руки.
— Ну? — хрипло говорит он.
Тэлла улыбается. Не так, как минту назад, а так, как должна улыбаться самка аскиса, прокусывая горло жертвы и всасывая свежую кровь.
— Он чист, — говорит конгаэса. — Он ненормальный, но он чист. И точно собирается в этот страшный Тонгор (верю, милый, что он не страшен для тебя). Сумасшедший, но не шпион. Я… — внезапно придумав — …обещала ему пропуск. Сказала, что добьюсь этого от тебя.
Таг недовольно морщится (кривись, кривись!).
— Должна же я была заставить его поверить! — говорит Тэлла. И, с гордостью: — И я добилась своего!
И муж, с кислой миной, но соглашается: да, ты умеешь добиваться своего. И внезапно спрашивает:
— Ну, ты хоть получила удовольствие?
Ледяные глазки-иголки шарят по лицу Тэллы. Тэлла растягивает губы:
— Он слишком велик для меня, — погладив впалую щеку мужа. — Слишком тяжел и груб. Но ты должен дать ему пропуск, будь он сам Хаом. Я обещала, и этот мужлан не должен считать меня лгуньей… Или что-нибудь заподозрить… (Вот довод специально для тебя, сухтыр!) Радуйся, что он вчера не убил тебя, поблагодари его хозяина, этот магрут — настоящий зверь! Тебе придется вознаградить меня.
— Вознагражу, — соглашается Таг. Скупость ему не свойственна. — И ты права, пропуск ему придется дать — сама отнесешь.
Тэлла делает гигантское усилие, чтобы не выказать радости, но безразличного выражения ей не сохранить, и она делает недовольную гримаску.
— Пошли слугу! — говорит она. — Это животное будет опять трахать меня. Я не смогу ему сопротивляться: ты знаешь, какие у него лапы?
Таг морщится: он знает.
— Нам придется немного потерпеть! — говорит он. (Мне, а не нам! Если бы дело касалось твоей дряблой задницы, ты не подошел бы и на арбалетный выстрел!) — Я подарю тебе ожерелье из больших изумрудов. Оно пойдет тебе, твоим очаровательным глазкам!
Тэлла молчит. Она знает: если она согласится только на ожерелье, хитрый Таг может подумать, что она запросила слишком мало.
— И карету из скорлупы тикки с упряжкой тагтинов!
Вот теперь довольно. Тэлла улыбается:
— Хорошо, милый, я сделаю. Но почему бы тебе не отправить меня к хозяину? Неужели ты думаешь, что я справилась бы с ним хуже, чем этот наглый Саннон?
Таг усмехается.
— Аристократ слишком красив! — говорит он. — Боюсь, ты потеряла бы голову прежде, чем доискалась бы истины. К тому же Саннон уже подсунул ему какую-то девку. Да и гостиница — более подходящее место для нас, чем дом Саннона. Хотел бы я знать, где строитель этого дома? И кто его сцапал?
— Разве ты не догадываешься? — лукаво спрашивает Тэлла. — Ты, такой проницательный…
— Догадываюсь, — сухо говорит Таг. — Но твой язычок слишком близко от твоих ушек!
Тэлла смеется:
— Ты шутишь дорогой! Тебе лучше?