Мир Асты - страница 38
Покрытый пылью и пеной, падающей из пасти, обагренный кровью скакун Эака вылетел на отрезок дороги, ведущий к заставе. Стражники прервали игру, вскочили, увидели желтый флажок гонца, все еще привязанный к голове урра, и поспешно бросились отодвигать решетку. Когда один из них признал Эака, было уже поздно. Урр вихрем промчался мимо. Воины растерянно смотрели, как садится облако пыли, поднятое всадником.
Старший опомнился первым. Выкрикивая проклятия, он устремился к высокому дереву. По деревянной лестнице конгай вскарабкался на верхушку, где был установлен сигнальный аппарат. Серия вспышек, отраженных зеркалом лучей Таира, полетела в сторону Ангмара.
Всадник на хрипящем урре вынесся на раскаленную ангмарскую площадь, едва не опередив лучи гелиографа. Сопровождаемый криками шарахающихся ангмарцев, понукая зверя, всадник поскакал в сторону Гавани.
Гавань Севера, цепь высоких причалов, скопище судов и суденышек, заполнивших устье Марры, была грязной, шумной и веселой.
Нил уже почти две хоры шатался по пирсам вдоль высоких берегов Марры. Он успел поболтать с сотней человек: матросов, носильщиков, шлюх, портовых пьяниц. Распил кувшин скверного морранского вина с портовыми стражниками (самые осведомленные люди в порту: брать мзду — большое искусство) и узнал имена всех капитанов и кормчих, что покинули Гавань в начале сестаис. Узнал он также и имя капитана большого кумарона, что должен был отплыть вверх по реке будущей ночью. Перебрасываясь шутками, добродушно переругиваясь с теми, кто мешал ему пройти, Нил отыскал нужное судно.
Кумарон стоял под погрузкой. Уровень воды в Марре уже упал, и край палубы кумарона был почти вровень с настилом пирса. Два десятка носильщиков, сгибаясь под тяжестью кулей, сновали туда-сюда. Узкие сходни качались и жалобно скрипели под босыми грязными ногами. Коренастый кормчий, приземистый, багроволицый, с внушительным носом и могучим брюхом, суетился тут же. Сортировал груз, орал, раздавал тумаки. Здоровенная фляжка на его поясе была наполовину пуста. Толстые короткие ноги, до колен заляпанные грязью, легко носили могучий торс с места на место. Нил остановился поодаль, наблюдая.
«Светоч Марры», новое двухмачтовое судно, пригодное не только к каботажу, но и к морскому дальнему плаванию, было пришвартовано к одному из самых чистых причалов. И носильщики, набивающие сейчас его трюм, были одними из самых крепких в порту. Двое из них как раз в этот момент волокли, сопя и переругиваясь, огромный тюк. Кормчий подбадривал их восклицаниями. Груз был тяжел. Едва грузчики вступили на сходни, один из них потерял равновесие… Кормчий с воплем вцепился в тюк… Все трое вместе с ношей наверняка оказались бы в грязной воде, если бы Нил не подскочил к ним и мощным рывком не забросил тюк на палубу кумарона.
Кормчий вытер короткопалой рукой заливший глаза пот, уставился на грудь Нила, что была как раз на уровне его глаз.
— Хо! — воскликнул конгай в восхищении. — Однако ты — силач, кусай меня в задницу!
Нил хмыкнул. Кормчий отошел на шаг и воззрился на сплющенный нос гиганта.
— Торион! — вскричал он. — Люблю торионов! Эй вы, ленивые слизни, бычий член вам в желудки! Шевелись! Шевелись! На, торион! Выпей, торион! Ты сейчас спас мне три ару, торион! Нет, не три — пять, кусай меня в задницу! На, пей, торион! Это не какая там хриссова блевотина из Морраны! Хлебни, хлебни! — и втиснул флягу в руку Нила. Великан по обыкновению ухмыльнулся, в два глотка опорожнил фляжку и вернул хозяину. Тот присосался к горлышку… И крайнее изумление отразилось на одутловатом лице.
— Пуста, кусай меня в задницу! — сказал он почти тихо. — Нет! Пуста! — заорал он. — Эй, торион! Ты все вылакал, кусай меня в задницу! Ты вылакал полфляги крепкого вина старого Гана-Асихарры, кусай меня в задницу! На! — Он ткнул короткую толстую руку. — Старый Асихарра твой друг отныне! Клянусь титьками Тауры, ты пьешь лучше старого кормчего! Выпить бы нам прямо сейчас. — В хриплом басе кормчего появились нежные нотки. — Нет, не могу. Эти блудливые пожиратели травы разворуют груз!
Асихарра задумался.