Мир без боли - страница 22

Навечно любимая, но ныне покойная мать сидела над его постелью и рассказывала сказки. Сандро просил рассказать еще. И любящая Элен с доброй улыбкой на лице выполняла его просьбу: ласково поглаживая каштановые волосы сына, выдумывала для него небылицы. Мальчик лежал, затаив дыхание, и поглощал интересные истории. Проникал в страны, которые обрисовывала мать, и жил в теле вымышленного героя, сам становясь им.

Тихо скрипнула дверь, и в спальню заглянул отец. Он был каменщиком, одним из немногих, кто не боялся работать в замке некроманта, и получал за это неплохой заработок. Правда, уходя с рассветом, домой возвращался затемно и всегда валился с ног от усталости. Вот и сейчас, тихо раздевшись, он лег рядом с сыном и, обняв отпрыска, стал вместе с ним вслушиваться в истории жены.

Элен не умолкала.

Выдуманные ею сказки никогда не повторялись, и каждая новая была интереснее и увлекательнее предыдущей. Ее убаюкивающий голос ласкал слух и медленно погружал в сонную дымку. Отец уснул почти сразу. Немногим позже и Сандро провалился в страну сновидений, где его воображению открылись картинки из маминых сказок.

Он уснул, а проснувшись среди ночи, увидел пламя, которое окутало весь дом. Двери полыхали жарким огнем. Выбраться из спальни-клетки было невозможно. У потолка стелился угарный дым, а сухое дерево стен накалилось до предела и начало тлеть, даже не дожидаясь прихода пламени. Огонь стремительно распространялся, сковывая небольшую комнату пылающими цепями.

Сандро задыхался от жара и духоты. В страхе он соскочил с кровати и, словно мышонок, забился в угол комнаты. Отец неистово боролся с огнем, но все его усилия были тщетны. Сухое дерево с радостью принимало пламя. Потолок начал обваливаться, первые балки с грохотом свалились на пол.

– Мальчик мой, не бойся… – сбивчиво просил отец.

Дыма становилось все больше, а огонь быстро выжигал воздух. Сандро стало еще труднее дышать.

– Па, а где мама? – пропищал мальчишка.

– Все хорошо, сынок, она в безопасности, – убеждал отец, заворачивая сына в одеяло. – Все хорошо, мой милый, – шептал он, и голос дрожал так же, как и крепкие руки, обнимающие всхлипывающий комок по имени Сандро.

Сперва отец осторожно пробирался через полыхающие завалы, затем резко рванулся вперед, прыгая прямиком в пламя. Первыми сгорели его волосы, и казалось, он сойдет с ума от боли. Он выл, как волк, проклинающий луну, но мчал вперед. Кожа обуглилась, словно тонкий лист бумаги на рдеющих угольях, а огонь, получив в распоряжение живую плоть, как кислота проедал мышцы и мясо.

Отец так и не добежал до выхода из дома. Упал, не вытерпев мук, и выпустил из рук единственного наследника, свою гордость, свою великую любовь. Он не успел осознать, что теряет сына – смерть пришла к нему раньше.

Сандро покатился по горящему, прожженному полу. Правый бок обожгло смертельной болью. Больше благодаря страху, чем собственным силам, мальчик выбрался из одеяла, вскочил на ноги и рванулся бежать неведомо куда, лишь бы подальше от огня и жара. Ударившись плечом о дверной косяк, он вывалился из дома, но тлеющее бревно проломилось и упало на мальчика, прижав к земле. От навалившегося груза и боли стало до невыносимости тяжело дышать. Прежде чем впасть в беспамятство, Сандро увидел человека в черной мантии с красными светлячками вместо глаз.

– Очнись! Очнись! – кричал над ним чей-то голос.

– Выживет?

– Куда денется! Просыпайся, хватит валяться пластом.

Сандро с трудом открыл глаза и увидел перед собой разъяренное, но в то же время взволнованное лицо вампира.

– Я видел смерть родителей… – невпопад сказал Сандро.

– Я тоже! Нашел, чем похвастаться, – сказал Батури и смачно выругался.

– Он созерцал виденье, пришедшее из прошлого, – подал голос Диомед.

– Лучше бы заглянул в будущее, – проворчал Батури – Что толку от старых воспоминаний?

– Толк есть, – не согласился Сандро, уже успев прийти в себя – мертвая часть его сущности гораздо быстрее перебарывала слабость. – Порой прошлое открывает нам глаза гораздо лучше, чем грядущее. Теперь я знаю, кто убил мою семью – Арганус. И именно ему я обязан… – некромант не договорил, вспомнив о присутствии Диомеда, которому еще рано знать о том, что Пророк – всего лишь неудачный опыт древнего лича.