Мир приключений, 1922 № 01 - страница 34

— Раз коса оказалась у него в кармане, — сказал он, то, по моему, можно утверждать, что он и есть убийца.

— Я того же мнения.

— А господин, который удалился как раз, когда я появился на сцену, — продолжал сыщик, — вероятно хотел свести с китайцем какие — нибудь старые счеты, но едва ли он имеет прямое отношение к этому делу.

— Я склонен согласиться с вами и в этом, — ответил я осторожно.

— Вы, пожалуй, затруднились бы описать его приметы?

— Боюсь, что да.

— Может быть, найдем его, — задумчиво промолвил агент и пытливо глянул на меня, — не справиться ли в конторе пароходного общества Самуильсона? Едва ли будет толк. Да и не к чему. Он и так избавил нас от лишних трудов. Но, тут он осмотрелся, приглядываясь к темным закоулкам: — не спрятался ли тут еще кто нибудь?

— Я почти уверен в том! — воскликнул я. — Готов присягнуть!

— Гм!.. Но теперь то его уже нет. Не будете ли вы любезны прогуляться до полицейской станции в Лаймхоузе и вызвать санитарную линейку? Я предпочитаю остаться здесь.

Я согласился и поспешил исполнять поручение. Повидимому, недоверие агента ко мне, хотя едва ли он серьезно подозревал меня в чем либо, — исчезли, и он признал меня даже своим союзником.

Итак, и в эту ночь мне пришлось изменить свою программу, так как моя экскурсия привела меня в конце концов в Боу-Стрит, откуда, по соблюдении известных формальностей, я отправился домой, унося в кармане таинственную косу. Один из агентов Скотланд-Ярда, инспектор Глазгоу, мой личный друг, встретился со мной в полицейском управлении на Боу-Стрите, и если бы не эта встреча, коса конечно была бы оставлена, как вещественное доказательство.

— Мы знаем, где найти ее в случае надобности, м-р Хэле, — сказал инспектор, и конечно вам можно доверить охрану вашей же собственности.

Колокола собора св. Павла отбивали два часа, когда я запер за собою двери квартиры и расположился отдохнуть. Еще дрожали в воздухе отзвуки последних ударов, как вдруг в передней раздался громкий звонок.

С возгласом досады я отворил дверь. Передо мной стоял китаец!

— Мой надо видеть вас, — промолвил он, угодливо улыбаясь: — мой войти?

— Войдите, конечно, — сказал я не слишком приветливым тоном и, включив свет, пропустил китайца к себе в кабинет.

Мой посетитель был одет в готовый костюм матросского покроя, а на голове у него была широкополая шляпа котелком. И вот с тою же заискивающей улыбкой он снял шляпу и многозначительно указал на свой бритый череп.

Его коса была отрезана!

— Вы имеете мой коса, — объяснил он, — мой пришел получить…

— Великолепно, — сказал я, — но вы должны представить более основательные доказательства ваших прав.

— Да, сэр, — согласился китаец.

И в довольно понятной форме, хотя и коверкая язык, он посвятил меня в свою историю. Звали его Хи-Винг-Хо, по профессии он был, как я понял, матрос. Сойдя на берег в Суэце, он столкнулся с какими-то пьяными моряками, были пущены в ход ножи, и во время драки его коса оказалась отрезанной. Он в перепуге бросился бежать и только потом заметил потерю. Так как у китайцев коса пользуется большим почетом, то он сразу стал наводить справки и вскоре узнал от своего соотечественника, одного из команды «Юпитера», что драгоценная косичка попала в руки кочегара этого парохода. Он, Хи-Винг-Хо, нанялся на первое же судно, отправлявшееся в Англию, завязав тем временем переговоры со своим сородичем на «Юпитере* относительно того, как бы заполучить косу обратно.

— Имя вашего друга было Ли-Пинг?

— Он! да, сэр!

— Продолжайте.

В Лондон он прибыл почти одновременно с «Юпитером*; команда последнего еще не получила рассвета, как Ли-Винг-Хо появился у входу в доки. Он признался, что в вида крайнего упрямства кочегара, они решили прибегнуть к силе; но он, повидимому, не узнал во мне человека, разрушившего их планы. До сих пор я должен был признать его рассказ достаточно правдоподобным, если не считать суэцкого эпизода с отрезанной косой. Но дальнейшее представляло собою какую-то нелепую выдумку, потому что по его уверениям выходило, как-будто Ли-Пинг, завладев косой (а как она к нему попала, про то Хи-Винг-Хо ничего якобы не знает), нарочно держал ее у себя в расчете на выкуп, потому что знал, как высоко Ли-Винг-Хо ее ценит.