Мир смерти - страница 29

В их возрасте…

Он отложил лазган в сторону. Это будет честная схватка. Лоренцо вынул нож — метровый Коготь Дьявола, лучший из катачанских клинков — и бросился на зверя. Существо отпрянуло на шести щетинистых лапах, обнажило огромные когти и взмахнуло хвостом, увенчанным шипом. Лоренцо уже почти забыл, насколько оно было быстрым. Или, возможно, это он стал медлительнее с возрастом. Сколько ему лет?

Но Лоренцо все еще мог одолеть его.

Он приземлился рядом с существом и занес нож для удара. Но дьявол уже исчез. Лоренцо огляделся по сторонам, но того уже и след простыл. Как ему удалось уйти? От… от… какая у него была кличка? Смущенный, он в одиночестве стоял посреди поляны. Смущенный и опозоренный. Ему послышалось, будто до него долетел детский смех.

Затем Лоренцо заметил возле себя хвост и понял, в чем дело. Катачанский дьявол просто ушел в поисках места, где было больше света. Мягкого синего света. Лоренцо вновь заметил его среди деревьев, и ничуть не удивился. Свет означал безопасность. Теперь все опять обрело смысл. Кроме одного…

Когда он успел так постареть?

Лоренцо знал, о чем за его спиной шептались дети. Они твердили, что он не мог стать героем, ведь Лоренцо пережил ту войну, в которой погибли все настоящие храбрецы. Они обзывали его трусом, говорили, что он никогда не рисковал, никогда ничем не выделялся. И в конечном счете так и не заработал прозвище. Лоренцо слышал их издевки. Он попытался не обращать на них внимания и сконцентрироваться на синем свете впереди. Лоренцо уже едва мог различить его, поэтому он прибавил ходу. В сиянии света он докажет всем, как они в нем ошибались. «Кто-то говорил мне, что Воины Джунглей не стареют…»

Это было не то, чего Лоренцо хотел.

Но даже если и хотел бы, то для Лоренцо это было недостижимой мечтой. Мало кто из Воинов Джунглей доживал до старости, и он даже не надеялся стать одним из них.

Это не по-настоящему.

Это не по-настоящему.

Осознав это, Лоренцо резко вернулся в реальность, обратно на Рогар-3. Он в ужасе понял, что стоит на берегу неподвижно-гладкого озера, уже занеся ногу над его поверхностью. Лоренцо отпрянул назад, столкнув в воду комья земли. Попав в озеро, комки тут же испарились в облачке белого пара. Кислота.

Синий свет плыл над озером, но теперь будто понял, что хитрость не удалась, мигнул и погас. Лоренцо остался в кромешной тьме. Один. Без лазгана.

В абсолютно незнакомой части джунглей.

Лоренцо стало страшно.

Чувство это было ему в диковинку. И тем не менее боялся он не потому, что оказался один, отбившись от своего отделения. Он боялся за жизни товарищей, а не за свою собственную.

Он не знал ни где оказался, ни куда ушел Дуган. Он понятия не имел, как далеко забрел, загипнотизированный синим светом. Он понимал только одно: ему во что бы то ни стало нужно было вернуться в лагерь. Лоренцо прорывался сквозь джунгли, возвращаясь по своему следу, который даже не помнил, как оставил, и проклинал себя за слабость.

И не то чтобы он не был предупрежден. Теперь он ясно это понимал. Но свет таился в его голове так незаметно, что Лоренцо даже не замечал его присутствия. Он усиливал его желания, разжигал страхи и делал все, чтобы увести Лоренцо за собой. К гибели. Ему просто повезло. Ведь свет оказался недостаточно сильным.

Каким-то чудом Лоренцо сумел сконцентрироваться и освободился от заклинания.

Все, чего ему сейчас хотелось, все, на что он надеялся и уповал, — найти своих товарищей живыми. Он вспомнил слова Дугана насчет того, что свет пытался увести их из лагеря. Что, если в их отсутствие на катачанцев напали? Что, если все они уже погибли и в этом была его вина?

Дуган. Внезапно Лоренцо вновь услышал его голос и увидел мольбу в его глазах. «Дай мне сделать это… Мне нужно сделать это!» Он ни о чем не спросил его тогда и не заметил, что свет околдовал и Дугана также.

Лоренцо резко остановился. Его след куда-то пропал.

Какое-то время он бесцельно рассматривал траву в поисках сломанной ветки или потревоженного листка — чего угодно, что могло бы указать, что он недавно здесь проходил. Ничего. И когда он уже начал терять надежду, задаваясь вопросом, не рискнуть ли ему позвать товарищей, его пальцы что-то нащупали. Что-то прочное и холодное, гладкое и угловатое. Дерево и металл.