Мир смерти - страница 32

— Не думаю, что я смог бы так же метко попасть в такую маленькую цель, — поздравил его ветеран.

Маккензи нахмурился, но, прежде чем он вновь дал выход своему гневу, Грейс сдвинул брови и, сжав кулаки, выступил вперед.

— Я повторю то, что сказал вашему сержанту в лагере, комиссар, — прорычал он. — Если у вас возникнут проблемы с моими людьми, вы говорите со мной.

Маккензи стремительно обернулся к нему:

— И что ты сделаешь, Грейс? Ты уже не раз доказал, что не можешь держать под контролем свое отделение. Большая часть утра ушла на поиски твоих бойцов — наперекор моим недвусмысленным желаниям — только потому, что твоим парням захотелось ночью немного погулять.

— И конечно же, ваши валидианцы никогда бы так не поступили? — усмехнулся Грейс.

— Мои солдаты никогда бы не ушли в джунгли за какими-то идиотскими огоньками, сержант. Просто они умеют держать себя в руках! Если рядовой Дуган не сумел сдержаться, нам даже будет лучше без него.

Грейс говорил тихо, но в его голосе чувствовалась явственная угроза:

— Не давите на меня, комиссар. Я только что потерял хорошего бойца, который не заслужил подобной участи. Я сейчас не в настроении препираться.

Он протянул лазган Вудсу, который без лишних вопросов принял его.

Маккензи выпучил глаза.

— Что ж, теперь понятно, где рядовые вроде Армстронга и Вудса научились подобной дерзости! — взорвался он. — Грейс, с меня хватит. Мне надоело, что ты оспариваешь каждый мой приказ. Ты не смог бы даже возглавить отделение навозных жуков, о чем я обязательно упомяну в донесении!

Грейс достал катачанский Клык, взвесил его в руке, а затем отдал Вудсу.

— С этого момента, — продолжил Маккензи, — считай себя пониженным до звания рядового. На время операции моим заместителем будет Бракстон.

Судя по тому, как побледнел Бракстон, его вовсе не порадовало столь внезапное повышение.

Сержант стянул рюкзак и теперь закатывал рукава, медленно и демонстративно. Маккензи продолжал бушевать, явно не замечая происходящего. Будь здесь Дуган, он непременно бы попытался разрядить обстановку, подумалось Лоренцо. Стальная Нога всегда умел подобрать нужные слова и заставить их звучать вежливо и взвешенно. Но попытайся Лоренцо вмешаться, его бы за это по голове не погладили, так что он решил держать язык за зубами.

Первый удар Грейса застал комиссара врасплох. Голова Маккензи мотнулась вбок, он пошатнулся и едва не потерял равновесие. Комиссар, конечно же, видел приближающуюся угрозу, просто не в состоянии был представить: подчиненный и в самом деле может ударить его? Даже сейчас прежде его заботило командирское достоинство. Маккензи гордо распрямил плечи, вытянулся во весь свой небольшой росток и уже набрал в грудь воздуха, чтобы сделать выговор Грейсу, когда получил сокрушительный удар в челюсть.

Маккензи кубарем покатился в траву и упал на спину, потеряв фуражку. Грейс поставил ногу на грудь комиссару и склонился над ним:

— Это тебе за то, что ты сказал о Стальной Ноге!

Затем сержант убрал ногу и с выражением полнейшего презрения повернулся к комиссару спиной.

Лоренцо подумал было, что все уже кончилось, когда Маккензи вдруг сделал последнее, что от него ожидали. Он вскочил на ноги и со скоростью и яростью, которых Лоренцо в нем не подозревал, прыгнул на Грейса.

Сержант заметил его приближение и сделал полуоборот, когда комиссар врезался ему в бок. Катачанцы расступились, пока противники метались из стороны в сторону, стараясь покрепче ухватить друг друга и нанести удар посильнее. Наконец Грейсу удалось двинуть Маккензи в живот, отчего комиссар согнулся и подставил подбородок под еще один удар. Вудс радостно вскрикнул, когда мощный апперкот заставил Маккензи отшатнуться назад. Грейс бросил противника в грязь, но комиссар собрался с силами и ударом ноги отпихнул от себя сержанта. Вудс поморщился, когда сержант тяжело завалился на землю, а уже в следующее мгновение комиссар оказался сидящим на нем. Маккензи принялся без разбору молотить сержанта по лицу, и Грейсу оставалось лишь прикрываться от самых опасных ударов.

Ландон бросил исполненный тревоги взгляд на Армстронга, но тот лишь отрицательно покачал головой.