Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций - страница 11

Для осуществления убийств в таких масштабах в помощь вермахту в мае-июне нацисты сформировали четыре мобильные группы (айнзатцгруппы) — A, B, C и D. Каждая из них подразделялась на айнзатцкоманды и зондеркоманды. Предполагалось, что зондеркоманды будут оперировать в прифронтовых районах, а айнзатцкоманды — в тыловых. На практике территориальное разграничение функций быстро стерлось, и команды действовали в зависимости от приказов и обстановки. Руководители этих оперативных групп и начальники команд были все людьми высокообразованными, многие с университетскими дипломами, а несколько человек имели докторскую степень. Кроме опытных полицейских чинов, в их рядах находились адвокаты, юристы, люди искусства, врач и даже бывший пастор.

Принципиально важно, что все приготовления к нападению осуществлялись независимо от политики советских властей. Лишь накануне агрессии фашистская пропаганда придумала оправдательную схему. Ее суть сводилась к «агрессивным намерениям Кремля», которые вермахт «вынужденно» предотвратил. Тезис о «превентивной войне» превратился в конек нацистской пропаганды. А. Гитлер и сам в него поверил. По его приказу все высшие советские офицеры из числа военнопленных всегда опрашивались на эту тему. Затем текст печатался крупным шрифтом (фюрер не любил читать в очках) и посылался лично А. Гитлеру. Кроме сведений о большой численности войск, других убедительных данных немцы так и не собрали. Однако тезис широко использовался генералами вермахта для собственного оправдания, и до сих пор он циркулирует в праворадикальной литературе. Отдельные авторы называют даже конкретные даты предполагаемого советского «удара». Ни в архивах Кремля, ни в архивах Генштаба и Министерства обороны до настоящего времени никаких подробных указаний или приказов не обнаружено.

Первоначально А. Гитлер планировал нападение на май 1941 г., но из-за событий на Балканах в марте и апреле окончательную дату перенесли на июнь. В Югославии 27 марта произошел государственный переворот, заслугу в организации которого приписывали себе как советская, так и британская разведка. Поскольку до сих пор у историков нет убедительных данных, какая-то из разведок, а может быть и обе, «преувеличивают» свое влияние. В Москве решили воспользоваться ситуацией и при активном содействии югославов заключили межгосударственный договор о дружбе. Однако наличие неподконтрольного государства, да еще сотрудничающего с Россией, никак не входило в планы фюрера. К тому же А. Гитлер жаждал возмездия. Ему хотелось наказать сербов за «беды» Германии в 1914 г. Он специально приказал бомбить Белград (операция «Расправа»), зная, что город беззащитен и там нет даже зенитных орудий. С 6 по 12 апреля, совместно с венгерскими и итальянскими войсками, стремительным наступлением немцы быстро оккупировали Югославию, а затем нанесли поражение греческим вооруженным силам, которые до этого успешно сопротивлялись итальянцам. В конце мая немцы заняли остров Крит. Для англичан это стало чувствительным ударом — им пришлось спешно покидать Эгейское море. В итоге Балканы попали под полный контроль Германии. Южные тылы германской армии были укреплены. До «Барбароссы» оставались считанные недели.

Поведение И. В. Сталина и его неспособность адекватно воспринять немецкую угрозу являются предметом многочисленных споров. Специалисты приводят массу причин «объективного» и «субъективного» свойства. Вместе с тем несложно заметить, что состояние советского вождя накануне войны — это классическое поведение жертвы агрессии, которая не знает, что на нее нападут, очень боится этого нападения и, соответственно, не может принять грамотного решения. Германская разведка умело дезинформировала Кремль, поставляя по всевозможным каналам, включая компартии и Коминтерн, крайне противоречивую информацию. Разобраться в ней одному человеку было практически нереально. В отечественной литературе популярна версия, что «секреты» А. Гитлера, благодаря советской разведке, сразу же попадали «на стол» И. В. Сталина. Действительность была не такой радужной. План «Барбаросса» привезли в Москву лишь вместе с другими трофейными документами после войны. Направление главного удара и общий замысел операции не были понятны руководству СССР. Окончательная дата нападения стала известна лишь за несколько дней, и этому все равно не верили или не хотели верить.