Миракулум 2 - страница 10

В последний час перед закатом, когда Лаат отправился в храм для вечерней молитвы за меня, в мои покои пришел Утор. Мой старый наставник был все еще жив, превратившись в такого сгорбленного старика, что рост его стал чуть ли не в половину ниже прежнего. Он единственный, кто навещал меня в храме, и единственный, кто верил, что Миракулум - это не проклятие. Учивший меня с четырех лет, этот человек стал мне истинным отцом, и только его помощь могла меня спасти. И спасала! Дать свободу.

- Совпал этот день, девочка моя. Весть о решении Лаата уже разнеслась быстрее птиц из этого замка. И охотников найдется много. К твоему побегу все готово.

Он достал из маленького поясного кармашка перстень-печатку. Знак духовных служителей, она была почти равносильна королевской, и если таковая значилась на бумаге, то смысл текста превращался в беспрекословный приказ. Этой печати Лаат хватится не скоро, если вообще когда-нибудь заметит пропажу, потому как первая находится на его руке, а эта уже давно похоронена, как сокровище, в маленькой бархатной шкатулке в тайнике за неприметными книгами. Утор и я знали о нем еще с моего детства, и знали, что эту печатку он носил в те годы, когда его пальцы не распухли от жира.

- Она поможет тебе с бумагами, и на первое время откроет дороги и ворота городов. Но все же таись, и если уж склонна к простой жизни, то найди семью и не поднимай из травы головы. В этом мешке одежда, мужской костюм, сапоги, кинжал, пояс и плащ. Денег у меня не так много, но я отдаю тебе все, что осталось. Корабль оплачен. Отсюда тебя вывезет лесоруб в своем возке, он как раз заканчивает разгрузку поленьев. У делянки до бухты поедешь на Варте. И поторопись, как только ты покинешь этот замок время помчится быстрее в несколько раз, и больше не будет шанса, моя маленькая Сорс.

- Благодарю вас, учитель, - я встала на колени, чтобы быть ближе к нему по росту, и обняла старика. С настоящей признательностью и благодарностью. - Этот дом мне не дом, как и Берег уже не родной. Только по вам будет плакать сердце!

- Я стар. И видят боги, я дожил до этих лет именно для того, чтобы в этот день помочь тебе. А ты бы и так со мной распрощалась, когда бы муж увез тебя из этих стен. Уж лучше будь свободной.

Если бы у меня были крылья... я, наверное, загнала бы сама себя. Пока не упаду замертво, летя без остановки, пока последнее дыхание будет держать меня в воздухе, на той высоте, с которой виден далекий тот Берег...

Причал был маленьким, приютившимся в тихой гавани для скромных судов, перевозивших не имущие товары, а редких птиц и мешки с семенами широколистных парковых деревьев, которые росли на землях чуть дальше побережья и не приживались здесь из-за климата. Но скупые торговцы все равно не гнушались контрабандой, пока еще можно было погреть руки на пепле недавней войны, - многие границы размыты, контроль не везде силен, и власть все больше стремиться держать в узде завоеванных, порой закрывая глаза на что-то на своем Берегу. Лесоруб свел меня с контрабандистами, и на одном из их кораблей я и отплыла.

Со мной был Варт. Скакун добротный, выносливый и обученный. Утор с первого дня моего возвращения из храма, выпросил у первосвященника право опекать меня, как раньше в детские годы, и почти тайком уводил к Варту, - я каталась на лошади в саду, отдыхала сердцем, возвращала силы истощенному телу и училась дружить с норовистой лошадью. Он слушался меня. И стал бессловесным другом.

Почти все путешествие в трюме судна, я задаривала коня морковью и яблоками, не одевала и ремешка сбруи. И даже свой гамак попросила перевесить сюда, где каждую ночь не давали заснуть резкие крики в птичьих клетках, чтобы Варт не волновался и чувствовала мое присутствие рядом.

Под уздцы я вывела его на новую землю, сама глубоко вдохнув теплого, ставшего почти летним, воздуха. Меня никто не нагнал, никто не остановил и не вернул. Весть о побеге, если и разнеслась, не могла меня опередить, и поэтому я без опаски добралась с маленького причала до людного порта и смело свернула на дорогу, ведущую к центру прибрежного города.