Мировая история и социальный интеллект - страница 18
То, что Фукуяма связывает индивидуальное поведение с культурой, а
ту, в свою очередь, с этической системой – это, бесспорно, очень
правильно; но его точка зрения согласно которой “и по своему существу
и по своему бытованию культура есть нечто нерациональное”, нечто
передаваемое и приобретаемое в силу привычки глубоко ошибочно. Он
банально упускает их виду то обстоятельство, что этические системы
имеют как культурно обусловленные нормы (постоянная часть), так и
переходящие, подверженные изменениям в ходе социально-
исторического процесса (переменная). Вследствие этого он,
естественно, не понимает перманентность процесса критического
осмысления этического кодекса и описанный много ранее механизм
культурного воспроизводства. В то время как приводимые им в качестве
доказательства его тезиса примеры иррационального по сути
употребления китайцами пищи с помощью специальных палочек и
бесполезного содержания индусами огромного поголовья коров не
могут быть приняты: я не отрицаю того факта, что в силу ряда
психологических причин – желания иметь что-то общее со своими
предками (палочки и коровы – своеобразные знаки и символы
призванные продемонстрировать преемственность поколений, кстати,
часто чисто внешне, выхолащивая внутреннюю суть старых традиций
или же самоидентифицировать себя с определенным сообществом) –
могут приобретать ценность вне практического, или утилитарного,
смысла и, не соответствуя настоящим социально-историческим
условиям, продолжать свое существование; но следует понимать, по
определению, ограниченность круга подобных явлений, а так же то, что
последний выбирается среди таких вещей, которые не затрагивают
важнейшие регулятивные нормы социального поведения, к которым как
раз и относится культурная (постоянная) часть регламентирующих
поведение индивидов социальных систем.
В результате всего сказанного, Фукуяма, осознав детерминированность
экономической и политической системы уровнем социального капитала,
не смог самостоятельно и верно объяснить, какие причины определяют
этот уровень. Поэтому он и обращается к веберовской концепции
религиозного детерминизма, которая совершенно никак не может
помочь понять причину сходного уровня социального капитала в
Японии, Германии и США, вместо того чтобы инициировать поиск такой
причины, которая одновременно определяет как уровень социального
капитала, так и религиозный свод, и этический кодекс. Впрочем, в
своем следовании за Вебером Фукуяма вовсе не одинок; к примеру,
еще ранее Сеймур Мартин Липсет утверждал, что большинство
стабильных демократий находится среди богатых и благополучных
протестантских стран (см. С. Липсет. Политик. 1960).
В действительности уровень общественного капитала прямо
пропорционален уровню социального интеллекта. Чем выше у
индивидов способность, абстрактно мысля, создавать универсальные
нормы совместного бытия, тем более сложными, качественными и
справедливыми будут эти нормы. Соответственно, тем более
монолитным и цельным, скрепленным взаимными обязательствами и
правами окажется их сообщество; более сложными и
всепроникающими социальными связями и социальными сетями оно
будет охвачено. Тем больше в нем будет добровольных ассоциаций и
крупных промышленных корпораций; больше социально ответственного
поведения и число благотворительных организаций, политических
свобод и личностного самовыражения. И, соответственно, меньше
окажется дистанция между властью и гражданами.
И, наоборот, чем ниже окажутся указанные способности: тем более
дефрагментированной, разбитой на, преследующие свои эгоистические
цели, семьи, кланы и группировки окажется нация. Тем выше будет
ксенофобия, национализм, власть будет почитаться надежным и
легитимным источником личного обогащения, а крупная частная
собственность нелегитимной. Законы и суды будут вызывать
недоверие. Будет обилие политического популизма и мало гражданских
объединений, а те которые будут существовать, окажутся продажными
(классический пример – позорная сделка лидеров бразильских
профсоюзов с правительством в 60-х годах, когда руководителям
раздали денежные кредиты и они, предав своих членов, прекратили