Миры Бима Пайпера. Маленький Пушистик - страница 26
— Я не готов пока ответить на ваш вопрос, Хуан. И не Думаю, что стану отвечать на него вообще. Поживите тут немного, пообщайтесь с пушистиками подольше и тогда Можете снова задать его. Но только спрашивайте тогда уже не меня, а себя.
— Теперь вы понимаете, Эрнст, в чем заключается наша задача, — весомо, словно припечатав пресс-папье все вышеизложенное, сказал Леонард Келлог и замер в тоскливом ожидании ответа.
Эрнст Маллин сидел, облокотившись на стол и оперевшись подбородком на ладони. Он молчал, и его лицо абсолютно ничего не выражало, лишь в уголках рта залегли две маленькие круглые морщинки, словно губы взяли в скобки.
— Да. Я, конечно, не юрист, но…
— Этот вопрос решают не законники, а психологи. Теперь вся тяжесть проблемы легла на плечи Маллина, и он хорошо это понимал.
— Я должен сначала сам посмотреть на них, лишь тогда я смогу принять решение. У вас с собой запись с рассказом Холлоуэя?
Келлог кивнул.
— И что же, они с Рейнсфордом располагают неопровержимыми доказательствами разумности этих существ?
Келлог ответил так же обтекаемо, как уже отвечал на тот же самый вопрос, заданный Виктором Грего:
— Отчет содержит голословные утверждения Холлоуэя, якобы основанные на событиях, единственным свидетелем которых явился сам Холлоуэй.
— Ах так. — Маллин позволил себе слегка улыбнуться. — А в этой области он отнюдь не профессионал. Как, кстати, в данном случае и Рейнсфорд. При всем моем уважении к нему как к ксенонатуралисту я не могу не признать, что в психологии он полный чурбан. А следовательно, профессионально не подготовлен к тому, чтобы критически и объективно оценить наблюдения и выводы этого старателя. Что же до тех фактов, свидетелем которых был он сам, то и здесь мы не можем с уверенностью утверждать, что он оценил их корректно.
— Как и не можем быть уверены в том, что все это лишь злонамеренная фальсификация.
— Это слишком серьезное обвинение, Леонард.
— Но ведь такое бывало, и не раз. Вспомните хотя бы того парня, который якобы обнаружил в пещерах Кении изображения, оставленные марсианами. Или клятвенные заверения Хеллермана о том, что ему удалось скрестить терранскую мышь и торианского тилбраса и даже будто бы получить потомство. Да примерам несть числа.
Маллин задумчиво кивнул:
— Никто из нас не хочет даже думать о подобных вещах, но они тем не менее происходят. Как вы верно подметили, Рейнсфорд относится к типу людей, вполне способных на подобную аферу. Он закоренелый эгоист и индивидуалист и к тому же обладает плохо сбалансированным, резким характером. Допустим, он действительно мечтает о некоем сенсационном открытии, которое укрепит его позиции в мировой науке, принесет ему славу и увековечит его имя. И тут ему попадается престарелый старатель, в чей изолированный от цивилизованного мира лагерь забрели несколько необычных зверьков. Старик со скуки нянчится с ними, учит их несложным трюкам и в конце концов начинает подсознательно проецировать на них свои личностные качества, в результате убеждает сам себя, что они такие же люди, как и он. Рейнсфорд понимает, что это редкая удача и его звездный час: он может объявить себя первооткрывателем ни много ни мало новой разумной расы и увидеть весь просвещенный мир у своих ног. — Маллин снова улыбнулся: — Да, Леонард, такое тоже возможно.
— В таком случае нам необходимо прекратить все это до того, как оно успеет разрастись в скандал мирового масштаба, как было в случае с гибридами Хеллермана.
— Ну, прежде всего нам нужно внимательно прослушать запись и понять, что мы имеем для начала. Затем мы должны провести тщательное, беспристрастное исследование зверьков и объяснить Рейнсфорду и его сообщнику, что попытки всучить серьезным ученым под видом открытия некомпетентные домыслы не проходят безнаказанно. И если мы не сумеем убедить их в этом частным порядком, нам придется обличить их публично.
— Я уже слышал запись, но хотел бы послушать ее еще раз вместе с вами. Нам нужно проанализировать ее, чтобы разобраться, каким именно трюкам Холлоуэй научил зверьков, и быть готовыми, увидев их, разобраться в подоплеке.