Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы - страница 23

«Оружие! — призадумался Лейн. — Вон оно что. Узнать бы поподробнее».

А Марсия уже показывала, как все происходило дальше. Едва она успела распахнуть дверцы шкафа и дотянуться до оружия, как чудовищный клюв сомкнулся на ее бедре. Невзирая на дикую боль в разорванных мышцах, Марсия изловчилась повернуться и ткнуть стволом в зверюгу. Оружие сработало — тот рухнул как подкошенный, увлекая за собой зажатую мертвой хваткой ногу Марсии.

Здесь Лейн перебил ее, чтобы уточнить, на что похоже упомянутое оружие и каков принцип его действия. Однако выудить что-либо полезное из Марсии на эту тему не удалось. Внешне все выглядело так, будто она не вполне уразумела его интерес, но Лейн не сомневался: Марсия прекрасно все поняла. Просто не доверяла до конца, да оно и понятно. Можно ли винить ее за это? Марсия оказалась бы полной дурой, прояви беспечность в жизненно важных вопросах с такой темной личностью, как он, с неведомой и непредсказуемой для нее переменной — даже не знай о людях она ничего. Но ведь кое-что Марсии уже известно. В конце концов, авторы учебников старались недаром и уже успели сформировать ее мнение, породить предубеждение, вот она и ждет всяческих каверз. Удивительно еще, что не бросила его на погибель в трясине, а что разделила с ним хлеб и вино, казалось уж и вовсе невероятным.

Возможно, Марсию просто допекло одиночество, решил Лейн, и она приняла его общество за неимением более достойного. А может статься, согласно этическим нормам, куда более строгим, чем земные, Марсия просто не могла допустить гибели разумного существа, пусть это, по ее представлениям, и необузданный кровожадный дикарь.

Впрочем, возможно, она имела на него и другие виды — держать в плену, например.

Марсия между тем свое графическое повествование продолжала. От боли в раненой ноге она потеряла сознание, а очнувшись, обнаружила, что начинает приходить в себя и кровожадная тварь. Снова пустив в ход оружие, Марсия на этот раз прикончила ее.

Вот еще кроха полезной информации, отметил Лейн. Их оружие может поражать с различной силой.

Затем, продолжая оставаться на грани между жизнью и смертью, Марсия все же нашла в себе силы доползти до аптечки и проделать с грехом пополам необходимые лечебные процедуры. Через день-другой она уже встала на ноги, шрамы стали затягиваться, осталась лишь легкая хромота.

Во всем они далеко опередили нас, подумал землянин. Судя по рассказу, Марсия сумела в кратчайшее время срастить разорванные мышцы.

Далее она поведала, что регенерация тканей потребовала от организма большого количества энергии и почти все время лечения ей пришлось проводить либо в режиме усиленного питания, либо в спячке. Ничего удивительного: процессы заживления и при обычных темпах протекания требуют немалых энергетических затрат.

За время выздоровления Марсии тела погибших друзей и убитого животного начали разлагаться — новая для нее забота. Преодолев чувства, она расчленила трупы и отправила их в мусоросжигатель.

Рассказывая об этом, Марсия не сумела сдержаться и расплакалась снова.

Лейна интересовало, почему Марсия не захоронила тела коллег, но расспрашивать он не стал. Может быть, таков обычай ее народа — сжигать усопших, но более вероятной причиной землянину представлялась необходимость замести все следы пребывания на Марсе до прилета экспедиции с Земли.

Вместо этого Лейн спросил, вернее, изобразил вопрос, как удалось зверю прорваться в помещение через, казалось бы, непреодолимые ворота бокового туннеля. Утерев слезы, Марсия объяснила, что наглухо ворота запирались лишь днем, когда десятиножки бодрствовали, либо когда она и ее коллеги сами ложились отдыхать. А когда стряслась беда, одной из ученых как раз пришла очередь отправиться в инкубатор за свежими яйцами. И, как Марсия полагает, та оставила дверь приоткрытой. Разумеется, она же сама первой и погибла, прямо на месте. Когда, перебив спящую колонию, зверь помчался по туннелю, его внимание привлек свет из бокового хода. Остальное уже известно.

А почему, энергично жестикулировал Лейн, сбежавший самец ночью не спал, как все прочие десятиножки? Тот, которого они наблюдали в клетке, вроде бы соблюдал общее биологическое расписание. Да и беспечность мирно спящих стражей королевы-матки как будто свидетельствовала о безопасности колонии в ночные часы.