Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила - страница 10
Грин покинул обеденный зал, внутренне ликуя, но сохраняя кислую мину, долженствующую выражать печаль, которую причиняет ему разлука с герцогиней. Покинул он зал не очень грациозно, потому что Альзо выбрал этот момент, чтобы улечься именно у Алана на дороге. Грин отшатнулся, споткнулся и упал прямиком на огромного мастифа, который яростно зарычал, затрясся от негодования и обнажил клыки с явным намерением разорвать Грина в клочья. Землянин не пытался встать, потому что не желал давать Альзо законный повод броситься на него. Вместо этого он тоже оскалился и зарычал в ответ. Зал взорвался от хохота, и герцог, из выпученных глаз которого текли слезы, встал и, пошатываясь, подошел к тому месту, где эти двое стояли друг против друга, каждый на четырех конечностях. Герцог ухватил Альзо за шипастый ошейник и оттащил пса прочь, приказав Грину убираться подобру-поздорову.
Грин подавил вспышку гнева, поблагодарил герцога и удалился. Еще раз поклявшись себе, что придет день — и он голыми руками разорвет эту тварь на куски, землянин отправился в Дом Равенства. Пока Грин ехал на рикше, он едва успел успокоиться.
Большая главная комната с ее трехъярусным потолком была в эту ночь забита. Мужчины в длинных вечерних килтах и женщины в масках толпились вокруг столов, за которыми велись азартные игры, вокруг стоек и подмостков. Немалая толпа собралась вокруг подмостков, на которых назревала драка между двумя торговцами пшеницей, не нашедшими общего языка в деловом споре. Но больше всего народу сгрудилось, чтобы посмотреть на состязание мужа и жены. У мужа левая рука была привязана к телу, а жена была вооружена дубинкой — таким образом, их шансы были примерно равны, и теперь они ожидали сигнала начинать. Мужчина не рисковал в этой потасовке ничем большим, чем несколькими ссадинами на голове или синяками на руках. Если ему удастся отобрать дубинку у жены, он имеет право поступить с ней (с женой, а не с дубинкой), как ему заблагорассудится. Но если она сломает ему руку, он окажется целиком в зависимости от ее милосердия.
Грин обошел подмостки стороной — от подобного варварства ему становилось дурно. Он поискал взглядом Мирана и в конце концов обнаружил его играющим в кости с еще одним капитаном. На товарище Мирана был красный тюрбан и черная одежда, указывающая на его принадлежность к клану Аксукан. Он проиграл, и теперь передавал Мирану шесть иквогров — немалая сумма даже для преуспевающего торговца.
Миран взял Грина за руку, чего он никогда не сделал бы за пределами Дома, и повел его в занавешенную кабинку, где они могли доверительно побеседовать. Они посостязались с Грином в выпивке, Грин проиграл, и Миран приказал принести большой кувшин чалоузмского вина.
— Надо брать все самое лучшее, если за тебя платит кто-то другой, — весело сказал Миран. — Ну ладно, развлечения — это замечательно, но я здесь по делу. Итак, изложи, наконец, свое предложение.
— Сперва я хочу, чтобы ты торжественно поклялся никому не рассказывать того, что услышишь в этой кабинке. Во-вторых, поклянись, что если ты отвергнешь мою идею, то не возьмешься потом за нее сам, без меня. И, в-третьих, если ты примешь это предложение, то не будешь потом пытаться убить меня или избавиться от меня и прикарманить прибыль.
Миран явно озадачился, но при слове "прибыль" складки на лице разгладились, сменившись радостным выражением.
Купец потянулся за огромным кошельком, который он носил, перебросив через плечо, и извлек из него небольшую золотую статуэтку божка — покровителя клана Эффеникан. Миран возложил правую руку на уродливую голову божка, поднял левую и произнес:
— Я клянусь перед Засеффуканкварном, что я выполню все высказанные тобой сейчас пожелания. Да поразят меня вши, проказа, дурная болезнь и удар молнии, если я нарушу эту свою торжественную клятву.
Удовлетворившись этим, Грин сказал:
— Прежде всего я хочу, чтобы ты устроил так, чтобы я был на борту твоего парусника, когда ты отправишься в Эсторию.
Миран поперхнулся вином и закашлялся. Грин постучал его по спине:
— Я не прошу, чтобы ты отвез меня обратно. Моя идея состоит не в этом. Ты намеревался взять большой груз сушеной рыбы, поскольку религия эсторианцев требует, чтобы они ели эту рыбу за каждой трапезой, а во время их многочисленных праздников она вообще расходится в огромном количестве.