Миры Роберта Шекли. Книга 4 - страница 27

— Она очень настаивала. В общем-то она единственная всерьез настаивала на этом. Это любовь, правда ведь? И она была хорошенькая и богатая. Я все думал — насколько далеко заведут меня мои ошибки? И вот — результат налицо.

— Джиллиам богата? Вы же говорили, что она работала официанткой.

— Да она просто дурака валяла. Сначала я думал, что мы можем быть счастливы вместе — то есть я, она и ее деньги. Но ничего не вышло. Возникли кое-какие проблемы.

— Опять женщины?

— А то кто же! Это проклятие всей моей жизни — столь сильное влечение к женщине.

— Чисто сексуальное влечение, — уточнил Кромптон.

— Ну конечно! Ведь женщины именно такого влечения и жаждут от мужчин, Элистер. Женщины — это секс в голом виде. Очень немногие мужчины догадываются об этом.

— Думаю, вы ошибаетесь, — сказал Кромптон. — Насколько я могу судить, как раз мужчинам больше нужен секс.

— Это совсем не одно и то же, — возразил Лумис. — Интерес мужчины к сексу — это интерес к собственным ощущениям. И мало кто из мужчин интересуется сексуальной природой женщины. Она их пугает. Вы девственник, Эл, не так ли?

— Мы говорим о вас, а не обо мне. Если я правильно понял, вы живете на содержании у женщин.

— И все мы знаем, как это называется, — сказал Лумис. — Не задирайте нос, Элистер! Мужчины и женщины всегда живут на содержании друг у друга, за исключением разве что таких уродов, как вы.

— Да вы просто паразит и вымогатель! — сказал Кромптон.

— А это уж совсем несправедливо, — возмутился Лумис. — Ведь и богатые тоже чего-то хотят. Их нужды отличаются от нужд бедняков, но они не менее настоятельны. Бедных правительство обеспечивает едой, кровом, медицинским обслуживанием. А что оно делает для богатых?

У Кромптона вырвался короткий, резкий смешок.

— Если кому-то так тяжело бремя богатства, почему бы ему не сбросить его со своих плеч?

— Нет кто же способен на такое? Бедным некуда деться от своей нищеты, богатые обременены богатством; Такова жизнь, ее не переделаешь. Богатые нуждаются в сочувствии, и я им сочувствую от всей души. Они хотят, чтобы возле них были люди, умеющие наслаждаться и ценить роскошь и при этом учить их наслаждению. Я выполняю эту функцию, Элистер, совершенствуя их способность к наслаждению тем, чем одарила их судьба. А богатые женщины, Элистер! У них тоже есть свои потребности. Они породисты, нервозны, подозрительны и легко поддаются внушению. Им нужны изысканность и утонченность, внимание мужчины с высоким полетом фантазии и исключительной чувственностью. В нашем никчемном мире редко встретишь такого мужчину. А мне посчастливилось — у меня на это талант.

Кромптон с ужасом смотрел на него. Ему трудно было поверить, что этот самодовольный растленный альфонс — часть его самого, а в будущем — и часть его души. Он был бы рад отделаться от Лумиса со всем его отвратительным сексуальным бизнесом. Но это было невозможно: непостижимая судьба обрекла всех мужчин, даже лучших из них, обладающих чистыми помыслами и ясным умом, на борьбу со своими низкими инстинктами, заставив их постоянно подавлять в себе (лучше всего — методом сублимации!) позорную мужскую потребность иметь много женщин, много развлечений и много денег за просто так.

Как это ни досадно, а Лумис ему необходим. Может, все еще обойдется. Кромптон не сомневался в своей способности обуздать это импульсивное, непредсказуемое, изменчивое существо, юн даже надеялся превратить его вредные охотничьи инстинкты в страстную любовь к архитектуре, садоводству или чему-нибудь в том же духе.

— В общем-то, мне нет до этого никакого дела, — сказал Кромптон. — Как вам известно, я представляю собой подливную личность Кромптона в его подлинном теле. И я прибыл на Эйю для .реинтеграции.

— Я так и понял, — согласился Лумис.

— Полагаю, вам понадобятся какое-то время, чтобы уладить дела?

— Мои дела всегда в полном порядке, — ответил Лумис. — Я ведь близок только с теми, с кем все хорошо.

— Я имею в виде деловые отношения, такие, например, как неотложные долги, урегулирование вопросов собственности и тому подобное.

— Я, как правило, этими вопросами не занимаюсь, — сказал Лумис. — Я считаю так: всю кучу неприятностей, которая останется после меня, пусть разгребают те, кому есть до этого дело. Надеюсь, вы меня понимаете?