Мистер Блэквелл. Часть первая - страница 28

Тристан выдохнул и беспокойно скользнул взглядом в сторону. Он хотел что-то добавить, но сдержался.

– Скажи, – прошептала я.

Он снова провел рукой по волосам.

«Нервная привычка», – поняла я.

– Ты... заставила меня почувствовать себя уязвимым. А я ненавижу это чувство, – наконец признался он с неожиданной страстью. – Я его просто ненавижу. Это меня напугало. И я выгнал тебя, потому что это был единственный способ вернуть мой прежний мир, каким он и являлся до нашей встречи. Понимаю, это трусливый и ужасный поступок, но в тот момент я чувствовал, что выбора у меня не было.

– Быть уязвимым не так уж плохо, – произнесла я, поймав его взгляд.

– Плохо, когда ты Блэквелл, – огорченно ответил Тристан.

Я замолчала, обдумывая его слова и пытаясь прочитать их между строк. Мои мысли вернулись к тому, что я узнала о его семье, но не смогла вспомнить ничего особенно значительного.

Через мгновение Тристан вздохнул и смягчил тон:

– Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Например?

Он улыбнулся.

– Знаешь, я ведь тоже мало о тебе знаю. Может, стоит начать с этого.

– Ну, для подобного у нас всегда есть деловой ужин, – поддразнила я.

Тристан рассмеялся, и я, улыбнувшись, наслаждалась звуком его смеха. Он был хриплым и насыщенным, как и его голос.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросил Тристан, поглаживая мои волосы и проводя кончиками пальцев по щекам. – Что угодно. Например, что любишь делать вне работы.

– Хм-м-м… ну… я люблю ковыряться в саду.

– Серьезно?

– У меня небольшой цветник и огород на заднем дворе. Он принадлежал моей бабушке, и она меня всему научила. И еще я люблю печь, – выпалила я, внезапно смутившись. – Хлеб, печенье, булочки, пирожные.

– М-м-м… с этим я смог бы смириться, – улыбнулся Тристан.

Симпатия, которую я испытывала к нему, расцвела еще сильнее и разрасталась с каждой минутой. Сердце неровно забилось, но я продолжала рассказывать, чтобы отвлечься.

– По выходным я обычно готовлю что-нибудь на скорую руку. После тяжелого рабочего дня тоже бывает готовлю, но у меня таких дней не так уж и много.

– Тебе нравится твоя работа? – спросил он.

– Да, – ответила я с улыбкой. – Реально нравится. Наверное, мне повезло. Мы часто слышим о людях, которые все время пропадают на ненавистной работе и боятся ходить на нее каждый день. Но я с нетерпением жду следующего рабочего дня. Думаю, немало важную роль играет и то, что мне нравятся мой босс и коллеги, – я прикусила губу, вспомнив, что у Тристана, вероятно, не существовало выбора карьеры. – А тебе нравится твоя работа?

Он медленно выдохнул.

– На самом деле я об этом не думал. Меня вырастили для этой работы.

Вырастили для работы.

Звучало так... ужасно.

Тристан внимательно посмотрел на выражение моего лица и усмехнулся.

– Все не так плохо, как кажется, поверь. Наверное, я бы все равно стал бизнесменом. И я не возражаю против стрессовых ситуаций. Они держат меня в тонусе, хотя я не отказался бы поменьше ездить в командировки. Стал бояться самолетов.

– Признавайся, почему, – насмешливо спросила я, тыкнув ему в грудь пальцем.

– Поначалу все было хорошо, – заверил Тристан, погладив мои волосы, а затем взяв за руку. Он нежно поцеловал каждый мой пальчик, отчего в животе у меня запорхали бабочки. Нет, не просто бабочки. Бабочки, которые приняли кофеин. – Но я терпеть не могу долго сидеть в тесноте. И когда уезжаю за границу, то обычно остаюсь там только на пару дней, и то, в основном, в штаб-квартире. Последний раз настоящий отпуск у меня был... пару лет назад.

– Где же ты его провел? – спросила я, слегка задохнувшись, когда Тристан медленно провел кончиками пальцев от моего запястья к середине ладони.

– В Шотландии, – ответил он. – У меня дом в горах. Мне нравится иногда приезжать туда, чтобы расслабиться. Тишина, мало людей, дерьмовый интернет в большинстве случаев. Идеально подходит, когда хочется исчезнуть и отключиться от всего.

– Звучит здорово.

Я легко представила его в таком месте. В одиночестве у костра, или прогуливавшегося вдоль изрезанной береговой линии или пересекавшего долины. Тристану подходило... нечто грубое, первобытное…