Мистер Фокс и четырехлапый купидон - страница 57

Я уступаю ему, и он забирает весь контроль. Пробегает языком по моему рту, требуя впустить его, и я раскрываю губы него, потому что бессильна. Меня никогда прежде так не целовали.

Одной рукой Адам отпускает мое запястье, чтобы сжать мою талию пальцами. Он притягивает меня к себе, и я запускаю руку в его волосы, наконец-то давая волю своим пальцам в его шелковистых прядях, на которые глазела последние несколько недель.

Они короткие и мягкие, за них легко можно потянуть. Адам наклоняет голову, углубляя поцелуй. Звучат стоны и следуют толчки, но что хуже всего, их инициатор не он.

Вскоре между нашими телами не остается ни миллиметра. Его нога все еще между моих, и мы двигаем бедрами, пытаясь стереть их в порошок. Я чувствую жар. Думаю, мои колени подогнулись бы, если бы Адам меня не поддержал. Это нужно остановить, но я спускаюсь пальцами вниз по его шее и держусь за него, будто за свою жизнь.

— Мэделин, — стонет он в мои губы.

Думаю, у меня случился мини-оргазм только от того, как он произнес мое имя, словно сам распадается на части.

Возьми меня. Забери меня и покончи с этим.

Его рука дрожит на моей талии, он проводит ладонью по моему телу, по животу, затем по груди, медленно… болезненно. Я содрогаюсь, и Адам снова это делает, в этот раз медленнее, чем в первый. Мурашки появляются на месте его прикосновения, и я рада, что одежда прячет мою голую кожу от его ладони. Если бы он прикоснулся ко мне, кожа к коже, думаю, я сделала бы что-то неловкое, например, разрыдалась.

Его губы покидают мой рот и опускаются ниже по челюсти к шее. Голова откидывается назад к двери — той самой, через которую я собиралась упорхнуть всего несколько мгновений назад — и я крепко зажмуриваю глаза.

— Да, — вздыхаю я, когда его рот опускается ниже, и он целует мою грудь через одежду.

Мы настолько близко к точке невозврата у твердой металлической двери, когда в спортзале раздается пронзительный свист. Мы отскакиваем друг от друга. Я распахиваю глаза и замечаю тренера среднего возраста, стоящего в дверном проеме с противоположной стороны спортзала. У него волейбольный мяч в одной руке и свисток в другой — свиток, в который он до сих пор свистит со всей силы.

— Господи, — бурчит Адам себе под нос.

Я тянусь поправить рубашку и вытираю рот тыльной стороной ладони. Меня трясет — может, от того, что нас застигли, может, от того, что мы делали.

Тренер наконец-то позволяет свистку упасть себе на грудь.

— У нас соревнование по волейболу через двадцать минут, — кричит он. — Брысь отсюда.

Мышонок гавкает на него, и я хватаю поводок раньше, чем псу удастся сбежать.

Мы следуем его приказу и уходим в странном молчании. Адам идет за мной на парковку, но мне нечего сказать. Он только что рассказывал мне, что не готов к свиданиям, а затем мы устроили хардкор. Да, в этом есть смысл.

— Послушай, там…

Из меня вырывается стон. Я ментально и физически истощена. Если он снова заведет свою песню о том, что ему нужно пространство или как он не готов к свиданиям, я перестану себя контролировать.

Взмахиваю рукой и обрываю его.

— Адам, хватит. Мы не встречаемся. Я понимаю, что бы это ни было… — я качаю головой, — ничего не было, ладно? Я уже забыла.

Он не отвечает и не исправляет меня, и за это я благодарна. Здесь на пустой парковке он частично скрыт тенью. Он не выглядит, как Вежливый Адам, мужчина, любящий животных. Он выглядит как Адам Соблазнитель, мужчина, который был готов толкнуть меня к двери и испробовать на мне свои похотливые штучки. Другими словами, мы на опасной территории.

— Увидимся, — бурчу я, поворачиваясь прямо к своей машине.

Я выдыхаю только, когда мы с Мышонком оказываемся на главной магистрали. Это были… самые странные полчаса в моей жизни. Психологу будет, о чем задуматься. Ну а я? Я не хочу приближаться к этой теме даже на расстоянии трех метров.

Трафик почти пуст, на светофоре передо мной загорается желтый, а затем красный. Давлю на тормоз и смотрю на свою правую руку, которой сжимаю руль. На ней отпечаток ладони Адама, там, где он удерживал меня у двери. Он уже исчезает. К тому времени, как я добираюсь домой, он исчезнет полностью, но я не могу ждать так долго. Тру кожу другой рукой, от чего вся рука становится красной, пока цвет не поглощает след отпечатка.