MKAD 2008 - страница 63
– Сколько? – стараясь выглядеть невозмутимым, переспросил я.
– Сто тысяч.
Несколько минут мы молчали.
– И что мы будем с ними делать? – подозрительно потухшим голосом спросил Гера.
– Откроем кафе для «чиркашей», – огрызнулся Рома, который, как мне кажется, думал над тем же вопросом.
– Вы мне сначала мои отдайте, – сказал Пискунов, – а остальным мы найдем применение…
Джип умудрился выдавить из ряда одну машину, и теперь нас разделял лишь седан «Киа».
– Интересно, у них есть из чего стрелять?
Мы еще несколько секунд хранили молчание.
Зачем говорить, если вопрос Голева стоял в голове у всех, а ответа не было ни у одного.
– Если им есть из чего стрелять, нас маленько убьют.
– За сто-то тысяч, конечно, убьют.
Пострелов грязно выругался, что случилось с ним впервые за все время нашего знакомства.
– Звоните ментам, черт вас задери! Наберите ноль-два, и пусть они…
– Вертолет вышлют, – сыронизировал, не понимая того, Мокин.
Пискунов стал лапать себя по карманам, как в поисках зажигалки. Конечно, он точно помнил, что трубка у него там, где она находится у него всегда, – в нагрудном кармане куртки. Но теперь, когда деньги были у него, голова у него работала правильно. Он не хотел звонить со своего телефона. Он знал, что номер обязательно будет определен и зафиксирован оператором. Воистину, даже при смерти некоторые мужчины боятся, как бы жена чего не узнала. Они будут лежать на смертном одре и врать за минуту до смерти.
Я вынул из кармана свой. Набрал номер и сказал механической девушке, что еду по северо-западной части МКАД, а за нами, совершая ДТП, мчится серебристый «Мерседес» с таким-то номером. Я добавил, что видел у пассажиров джипа оружие, а ведут они себя так, словно перебрали героина. Подумав, что еще добавить из такого, чтобы мне поверили сразу, я сказал девушке, что в машине кавказцы. Сообразил, что общую картину это не окошмарило. Добавил:
– В салоне девушка с заклеенным скотчем ртом.
– Ты еще доложи, что из багажника выглядывают панно Янтарной комнаты! – прошипел Голев.
– Что такое паноинтарная комната? – спросил Мокин.
– Это хрень такая из смолы! – рявкнул Володя. – Все, они обошли «корейца»!
– Они сейчас стрелять будут, как вы думаете? – перекрутившись, как филин, и глядя круглыми глазами назад, просипел Пискунов. Во время посадки в машину он занял место рядом с Постреловым, а я был вынужден сесть на его. Поэтому теперь, если случится стрельба, я буду чувствовать себя как герой, прикрывающий своего босса. Только вряд ли он это оценит.
Натосковавшиеся в пробке сотни машин двигались вперед, уже не проявляя такта – никто никого не пропускал, всем нужно было успеть. Кто-то торопился на скучное совещание, кого-то заждалась девушка, у кого-то в голос ревели, посчитав себя брошенными, семеро детей.
– Если они и будут стрелять, то не сейчас, – отозвался Вован. – Они расстреляют нас и встанут. Им нужно нас обойти, даже если у них нет стрелялок! Обойдя, они остановят ряд, переколют нас через окна и заберут саквояж. Потом сядут и поедут. Кто здесь запоминать номера будет…
– А кому эти номера потом нужны будут? – возмутился Рома. – Мне вот, например, нет!
Сначала этот удар я почувствовал не спиной, а мысленно. Мне показалось, что джип втискивается в пространство между бетонной стенкой и нами. А через мгновение это случилось. От удара я качнулся влево и ударился головой о стойку салона. А потом отлетел вправо на колени Голеву.
Избегая соприкосновения с крылом мчащейся справа машины, Мокин напрыгнул на меня.
Удар справа отбросил нас к ограждению, но было поздно – джип уже успел проскочить, и теперь я хорошо читал на его корме: «G500». Как название корабля…
И всплыло откуда-то из глубины ни разу мною не произнесенное вслух, в когда-то всего лишь раз где-то явно в неприличном месте услышанное:
– С вас новый «Вольво»! – в шоке орал Пострелов, который не успел, кажется, сообразить, что куда важнее сейчас думать об оплате счета больницы Склифосовского, чем о машине. – Только годом моложе!..
Им оставалось только затормозить. Мы въехали бы «Мерседесу» в зад, и нам в зад врезалась бы тысяча машин.