MKAD 2008 - страница 71

Удар, желтая вспышка перед глазами и звон в ушах, который затих почти сразу…

Я лежу на спине и вижу над собой свой ботинок, блестящий от свежей крови.

Звук выключен.

Такое не каждый день увидишь. Не-е-ет, не каждый. Я на МКАД несколько лет, но почему-то ни разу не видел подобных сцен. Сегодня, похоже, повезло. Весь день везет. И зарплату прибавят, и премию подкинут, и вообще. И под конец дня – такое кино. Интересно, они по жизни придурки такие или кто-то внушает им, что подобные подвиги – их долг и почетная обязанность? Наверное, и то и другое.

Когда джип впечатался в бетонное ограждение, деформировался и перелетел через него, я посмотрел наверх. Чтобы увидеть лицо командира, удовлетворенное идеальным самоубийством подчиненного. Интересно, в вертолете этому крепышу повязывали на лоб повязку с надписью – «Божественный ветер»? Саке пить давали?

Ну, где командир?

Но вертолета уже не было.

Он улетел куда-то в сторону вместе с привязанным к фалу автоматом. Этот Маугли немного осложнил работу пилотам. Автомат нужно было утащить в сторону, иначе он мог за что-нибудь зацепиться и начать стрелять. Ну, это я так полагаю. Более трезвый ум предположит, наверное, что автомат мог оказаться на высоковольтных проводах. В любом случае «стрекоза» свалила. Но скоро прилетит обязательно. Находящимся в ней людям нужно убедиться, что их коллега мертвее всех мертвых. Мне почему-то кажется, что он мертвее даже того, что лежал сейчас на асфальте в двух километрах за нашими спинами.

Пострелов уже распахивал дверцу. Он не был бы самим собой, если бы проехал мимо. Злобных персонажей в джипе бояться уже не стоило. Если после того, что я увидел через разбитое заднее стекло «Мерседеса», выжить и можно, то только в сказке.

Мы выбежали из машины. Мы – это я, Вова, Голев и Мокин. Пискунов, хотя и очухался, сидел и сжимал свой драгоценный саквояж. Он не расстался с ним и в своем теперешнем состоянии.

На ограждении остались следы джипа. Я успел подумать о том, сколько этой несчастной машине досталось за сегодняшний день. Кто ее только не бил и с какой только целью не бил!

Разломав то, что осталось от «Мерседеса», я и Мокин выволокли на улицу этого хренова десантника. Он дышал так же, как дышал всего пять минут назад Пискунов, – ровно и глубоко. У придурков удивительная особенность реагировать на экстремальные ситуации молча и спокойно. Погружаясь в себя.

– Нахлещите ему по щекам, – посоветовал Голев, поглядывая в нашу сторону. Он был занят багажником, я так думаю, из любительского интереса.

– Ему только по щекам и осталось нахлестать, – прохрипел Мокин. – По всему остальному он уже отхлестан.

Я расстегнул ремешок под подбородком нашего спасителя и стянул с его головы шлем. Знакомые глаза цвета замерзшей голубики, наполовину прикрытые веками. Белый как саван. Нелегко дается спасение людей и убийства, ох, нелегко.

Лицо мента было действительно чисто и даже не поцарапано. Просто удивительно, как в этой мясорубке он остался невредим. Но по головушке тупым предметом, как принято у них говаривать, получил, видимо, крепко.

Я узнал этого парня. Он смотрел на меня, когда висел на веревке над джипом. И это он стрелял в голову одного из казбеков. Хорошо стреляет…

Считая, что так можно привести его в чувство, я прижал пальцами его щеки и стал трясти.

– Зубы ему все растрясешь! – Мокин грубо оттолкнул меня и большим пальцем руки надавил спецу на ямочку между верхней губой и носом. Если бы мне это рассказывали, я бы смеялся, кивал головой, но не верил бы, даже если рассказывал об этом самый честный человек в Москве. Но здесь и сейчас не верить было нельзя, поскольку палец Мокина оказался волшебным. Бог забрал у Геры мозг и подарил волшебный палец. В принципе справедливо. Потому что у меня волшебного пальца нет.

Спец очнулся и стал крутить головой, как филин. Ему бы ее руками поддерживать, а он крутит.

– Где я?

– Это хороший вопрос, – похвалил Голев, щелкая чем-то на земле. – Главное, своевременный. Ты на МКАД, друг. Если это не осложнит твое соображение, то могу еще добавить, – в компании с тобой есть еще ремонтная бригада, убитый кавказец и в хлам распотрошенный «Мерседес».