Младший - страница 3
Семерка надзирателей тоже не до конца исчезла из моей жизни - тот же Иван Вершинин купил себе дом неподалеку, женился на Аглае и открыл в центре секцию рукопашного боя для всех желающих. Дядька Раф - Рафаэль Фатхуллин - остался у нас поваром, за доработку его протеза до неотличимого от натуральной руки он был по-собачьи предан отцу, и тот просто не смог от него избавиться. Да и не захотел, наверное. Дядька Раф даже меня злил меньше остальных, подкупая кулинарными талантами. А что он вытворял с ножами! Песня! Наблюдать за его работой на кухне было истинным удовольствием: точные выверенные движения, ни единого лишнего, а как он готовил!
Еще один из цепных псов - Коняев Коля тоже не ушел, а остался у нас кем-то вроде домоправителя. У Николая была та же проблема, что и у дядьки Рафа, только с ногой. Для отца - две недели расчетов и полдня корпения над протезом, а для бывшего десантника - возможность нормально ходить и жить полноценной жизнью. Отец, кстати, потом свои расчеты и схемы выгодно пристроил кому-то в армейском ведомстве, но это уже был усредненный универсальный вариант, а дядьке Рафу и Николаю достались эксклюзивные, полностью учитывавшие их личные параметры.
С Коняевым у меня на сегодняшний день сложился холодный вооруженный нейтралитет: он считал меня неблагодарным засранцем и не стеснялся в отсутствие отца поддеть или подколоть (при отце-то он ничего такого себе не позволял), я за словом в карман тоже не лез, но дальше нечастых словесных баталий у нас не заходило. Я же не дурак всерьез лезть с кулаками на взрослого матерого убийцу, если это не учебный спарринг, разумеется. А он слишком ценил отца, чтобы распускать руки на сына нанимателя. Хотя, надо признать, в последнее время Николай все реже пытался меня воспитывать, видать, махнул рукой.
Трех остальных головорезов я тоже изредка видел на улицах, но обычно случайно и издали. То ли они не стремились попадаться мне на глаза, то ли встречи были действительно случайными. Городишко-городишкой, а обитало тут почти полсотни тысяч народу, и вполне можно было кого-то ни разу не повстречать на протяжении всей жизни.
- Мин херц! Ау! - Сашка, устав дожидаться ответа, растопыренной пятерней помахал перед моим лицом, - Ты, чёт, сегодня совсем никакой!
- А? - очнулся я от своих раздумий.
- Мин херц! Ленка и Тонька! Бэшка против меда! На кого мне ставить?
Возвращаться в погруженный в фальшивую тоску дом? Поминать мать в компании ее убийцы? Я что, на самом деле думаю над этой перспективой? Да, гори оно все огнем! Осталось-то продержаться всего два месяца, а дальше, хоть мне еще и шестнадцать, школа закончится, и уеду я в столицу, в университет! В кои-то веки есть плюсы от того, что начал учиться с шести лет, а не с семи, как все. Иначе бы еще на год пришлось здесь задержаться.
- Ставь на обеих! - я хищно усмехнулся.
- Ты чё? Реально?! - но, сообразив, Сашка расплылся в понимающей ухмылке, - Мин херц, ты крут!
- Не стану спорить! - я горделиво приосанился, - И спроси у Мафа: есть еще трава? Я угощаю!
Байк, ведомый нетрезвым телом, вихлял и постоянно так и норовил завалиться то на одну, то на другую сторону. Туман, неожиданно выползший этим майским утром, задачу добраться до дома тоже не облегчал. В конце концов удалось сосредоточиться на сплошной и ехать прямо по ней - риск встретится с кем-то в пятом часу утра стремился к нолю.
Накаркал!
Летя в кювет, оставалось только надеяться на личную защиту, не спасшую мать.
"И шлем, придурок, не надел!" - успела мелькнуть мысль перед ударом, выбившим дух.
Повезло.
Ощупывая исцарапанные, но целые руки-ноги, а главное - шею и голову, вынужден был признать - на мне отец не сэкономил. Даже у байка - его же подарка на шестнадцатилетие - только зеркало заднего вида треснуло. Он даже не заглох, все с тем же едва различимым гулом продолжая работать на холостых.
- Эй! - раздался сверху испуганный девичий голос, - Вы там живы?
- Не твоими молитвами! - огрызнулся я, выдергивая ботинок из жижи, скопившейся у основания обрыва.
- Простите, я вас не видела! - дрожащим голоском отозвалась причина аварии, - И не слышала!