Млечный Путь - страница 16

Из леса, со стороны Бушмаровой усадьбы, вышла Амиля. Она шла быстро, озабоченно. Брат устремился было ей навстречу, но под любопытными и хитрыми взглядами мужчин остался на месте.

Амиля подошла к нему сразу.

— Почему Бушмар сам не пришел? — спросили несколько голосов одновременно.

Амиля отвечала одному только брату:

— Не придет… Меня послал… Что тут творится?

Она, уронив руки, стояла с деловитой озабоченностью. Смотрела на всю затею.

— Что это за человек, почему он глаз не кажет, потом обиды смертельной не оберешься, — загомонили некоторые мужчины.

— Коли б тут землемера не было, может, и пришел бы, — засмеялся Амилин брат. — Вы что, не знаете, как ему тяжко с начальством разговаривать?

Амиля беспомощно глянула на брата. Тот подступил к ней ближе.

Мужчины разошлись по полю.

— Думаешь бросать службу? — спросил брат тихо, отводя сестру в сторонку.

Амиля пожала плечиком и опустила глаза. Теперь ей удалось скрыть свои чувства.

— Бросай! Что это не уговорить тебя никак! И тогда рванулась из хаты лихо его ведает куда и зачем, будто посоветоваться нельзя было. Это ж не вечно будет теснота в хате, зараз что-нибудь придумаем. Бросай, хватит тебе ходить в наймичках. Почему ты послушать меня не хочешь? Чего ты боишься, что в хате тесно и хлеба может не хватить? Не пропадем! Будем вместе работать, вместе жить… Так уж тебе надо было сразу идти в наймички! Что не послушалась! Бросай!.. Почему ты босая пришла, холодный же день такой? Утром мороз был.

Она поглядела еще раз на подступавшее к лесу поле и пошла обратно.

Брат посмотрел ей вслед, нахмурился.

— Может, она обиделась чего, — объявился вдруг откуда-то старый Винценты.

Амилин брат не захотел с ним разговаривать. Винценты, словно его внезапно окатило на холоде водой, с преувеличенной поспешностью засуетился возле колышков.

За лесом наседало на усадьбу деревенское поле. Орудовал там Андрей — Амилин брат, неприятный Бушмару человек. Бушмар и раньше никогда ни с кем толком не разговаривал (разве что приходилось, бывало, перемолвиться словом-другим, входя в Амилину хату), а теперь и подавно. Он в своей глуши прослышал через Амилю, что Андрей сурово стал относиться к старому Винценты за всякие там делишки, что Винценты настраивает против Андрея людей, что у самого Винценты в доме нелады какие-то… Амиля что ни вечер наведывалась к своему малышу, но долго там, у Андрея, не задерживалась, — теперь уж непременно возвращалась на ночь. Она по-прежнему была все такой же тихой, ласково, по-женски покорной. Вечером, прибежав от брата, она заставала Бушмара в хате, заглядывала ему в глаза. Он тотчас привлекал ее к себе.

Весна в ту пору входила в силу. На поле, на полянах, на лесных вырубках вызеленивались яровые.

Вокруг Бушмаровой усадьбы появился новый забор. За лесом, тут же, под боком у Бушмара, забелели столбы для совсем иного ограждения. Дорога из лесу, которая от Бушмаровой усадьбы шла в сторону, свернула к самой речке — новое переустроенное деревенское поле оттолкнуло ее.

Амиля с Бушмаром иногда, по воскресным дням, если было время, выходили на опушку леса. Она-то, правда, шла не вместе с ним, а позади, словно подглядывая. Он выходил из хаты один, он никуда не звал ее вместе с собою, если отправлялся куда-либо просто так, без дела. Но она нагоняла его, завидев за воротами. Сходились они уже в лесу. Там она говорила:

— Может, мы сёння вдвоем к Андрею сходим?

Он поджимал губы, хмурился. Отвечал не сразу, а лишь помучив ее, как следует, своим молчанием:

— Ты ж каждый вечер бываешь там.

Она знает, что он скажет именно так. Но еще не сдается:

— Так я ж одна хожу. Коли б вдвоем с тобой хоть разок сходить, так мне хочется… Лявонка…

Она знает, что на это он уже ничего не ответит. Лишь словно выглядывая что-то то ли на дороге, то ли в поле, отвернется он и несколько минут будет неловко топтаться на одном месте. А оттуда и Андреева хата видна на пригорке, вторая с краю. Расщепленный молнией клен клонится над разворошенной стрехою, разрушенная печная труба накрыта большим жестяным тазом без дна. Где-то там Андрей, должно быть, сидит по случаю воскресного дня на улице, на бревнах, курит с мужчинами и, может, снова настраивает людей против Бушмара.