Мне написал покойник - страница 17

— Ещё бы! Я тогда ни разу с вами и не связался, боялся напоминать о себе, пока не стану таким, как прежде. Но как же я мечтал рвануть в родной Гвентлин, когда болезнь отступит, и обнять вас! Вот в то время Штерн и пристрастил меня к математике, всю жизнь мою перевернул. Он стал для меня не просто другом — вторым отцом. Эх, какой был человек! — Рональд придвинул к себе большую чёрно–белую фотографию в металлической рамке и с теплотой посмотрел на изображение пожилого мужчины с пышными седыми волосами и умным взглядом. — Его отец всю жизнь проработал простым санитаром то ли в хосписе, то ли в приюте для стариков, а он вон чего добился… В любой сфере медицины, за что бы ни брался, всё получалось. Редкого ума человек, понимаешь? Гений! Столько жизней спас! А вот за своим здоровьем не очень–то следил.

— Так всегда, — согласился Трекер. — Сапожник без сапог…

— Когда у него обнаружили рак лёгких, стадия была уже неоперабельной. Альберт пришёл ко мне, сидел в том же кресле, что и ты сейчас. Учёный до мозга костей. Сказал, у него есть некоторые соображения по излечению рака. Радовался, что обзавёлся идеальным добровольцем для исследований. На себя намекал. Отказался от химиотерапии, утверждал, что это помешает его работе. Ничего ведь не боялся! Его пугало только то, что может не успеть.

— А если Штерн свою работу не закончил? Как, говоришь, зовут этого вора?

— Неважно. Пока не уверен на все сто, не хочу называть имени. Могу сказать только, что это один из ассистентов, и у него была возможность познакомиться с исследованием.

— А может, это совместный труд? Или ассистент воспользовался идеями Штерна и сам доводил их до ума все эти годы?

Лицо Ллойда раскраснелось от возмущения.

— Да у него кишка тонка! Он действительно хороший исполнитель. Но практик. В теоретических же изысканиях — полный ноль. А тут на тебе, выдал… Слышал, как умер профессор?

— Рак, ты же сам сказал.

— Нет. Полицейские нашли на мосту его пиджак с запиской, в которой он просил никого не винить в своей смерти. Неделю тело искали, да всё без толку. Решили — Темза унесла. Нечисто что–то в этой истории.

— Да всё ясно. При раке такие боли бывают… У моего соседа по камере из–за этого мать повесилась. Может, и профессор…

— Только не Штерн! Я бы знал об этом. Последние два месяца его жизни мы чуть ли не каждый день общались — он консультировался по одному проекту с нейросетями. Даже в такой ситуации был неистощим на идеи. Не удивлюсь, если в скором времени и эта работа всплывёт под чужим именем.

— Рон, а ты посмотри с другой стороны, — улыбнулся Трекер. — Даже если всё, как ты говоришь. Ну, украл кто–то эту работу, ну, присвоил. Но открытие–то увидело свет. Думаешь, профессор, сидя на небесах, больше бы радовался, если б его детище умерло вместе с ним?

— Может, ты и прав, — выдохнул Ллойд. — Но я всё равно выведу этого жука на чистую воду. Вчера я уже встречался с ним и в глаза сказал всё, что о нём думаю… Ладно, давай выпьем, помянем моего друга и учителя.

— Только пару капель — завтра за руль.

— Естественно. У меня тут кое–что припасено. Я как–то оказал услугу одной корпорации — помог найти ошибку в алгоритме. Вот они меня и отблагодарили.

Ллойд подошёл к стеллажам и нажал на выступ. Только сейчас Трекер обратил внимание, что между некоторыми томами стоят деревянные плашки с красиво выведенными буквами. Видимо, они делили книги в алфавитном порядке. Рональд последовательно вдавил деревяшки с литерами W, E, N, D и Y. Одна из полок отъехала в сторону, открыв потайную нишу в стене.

— Венди? — удивился Трекер.

— Заметил всё–таки, — усмехнулся Ллойд. — Извини, для меня это имя до сих пор как музыка.

— Для меня тоже, — улыбнулся в ответ Алан.

Рональд пошарил в нише и отодвинул кипу каких–то документов.

— Кстати, в этой стопке достаточно материала, чтобы доказать авторство Штерна, — похлопал он по бумагам. — А, вот и она!

Ллойд достал из темноты пузатую бутылку, покрытую слоем пыли. Дунул на неё и протёр ладонью, очистив серебристый барельеф головы оленя с раскидистыми рогами.

— Далмор 62. Односолодовый шотландский виски. Настоящее жидкое золото! Производство сорок второго года, но некоторые спирты датируют аж девятнадцатым веком. Знаешь, сколько стоит?