Мне не всё равно - страница 21

Мне эта деятельность в первую очередь приносит радость. Отдавать приятнее, чем получать. Мы им нужны, а самое желанное для человека чувствовать кому-то нужным. Я думаю, именно поэтому благополучные, состоявшиеся люди должны быть благодарны нуждающимся, которые встретились на их пути. Для них это возможность сделать что-то хорошее и доброе — то, за что потом будешь себя уважать.

«Здесь одни сумасшедшие... Так недолго и самому свихнуться... Вот так, жил себе нормальным человеком, а помирать буду придурком с идиотской улыбкой на морде. Водички бы попить... Можно, конечно, позвать кого-нибудь, но не хочется, с души воротит от них». Мелькнула мысль глотнуть воды из вазы, стоящей на тумбочке у двери, но пришлось бы вынимать из нее кленовые ветки, а это маета... Тоже мне — икебана для бедных.

Гвоздь почти скатился с узкой кровати, удачно встал на ноги и потащился в коридор, где, как он помнил, стоял бак с водой. Прозвище он получил давно. Гвоздем его стали звать не только из-за фамилии, но и потому, что характер имел скверный — упрямый, неуступчивый. В той, давнишней компании после очередной стычки обронил школьную строчку: «гвозди бы делать из этих людей», ну и прилипло.

В коридоре было почти тихо, только слышен тихий стон из-за соседней двери, а в конце недлинного коридора вполголоса говорит по телефону дежурная сестра. «Как же ее зовут? Красивая такая, молодая блондинка с голубыми глазами. Навидался я в своей жизни молодых блондинок, все они одинаковы... Чего она в этой богадельне торчит? Говно в горшках таскает за три копейки... Тоже сумасшедшая, ясный перец...»

Гвоздь проковылял мимо поста, даже скроил что-то вроде улыбки в ответ на приветливый кивок сестрички. «Только бы по телефону трепаться, дрянь румяная... Небось с любовником договаривается... Нет, что она все-таки здесь делает? Может, надеется охмурить кого-нибудь богатенького старичка, чтобы квартирку, например, на нее переписал, прежде чем коньки отбросить? Хотя какие здесь богачи...»

Пластмассовый стаканчик дрожал в руках так сильно, что вода наполовину расплескалась, пока он донес ее до рта. Почему-то опять затошнило. «Вот гадство, опять как фигово... Может, таблеток каких сожрать?..» Гвоздь хотел пожаловаться этой девице на посту, но в желудке приключился такой спазм, что он едва успел захлопнуть свой рот, а то тут же и стошнило бы. Он ввалился в туалет, но приступ тошноты прошел так же внезапно, как наступил, только теперь придавила жуткая слабость. Гвоздь облокотился о край раковины и уставился в зеркало над полочкой. Вообще-то зеркал здесь почти не было, никто из обитателей не стремился увидеть свое отражение. И он зря посмотрел: страшная рожа, темная какая-то, с воспаленными глазами...

Он не помнил, как попал сюда. Видимо, его подобрали на улице, когда он опять потерял сознание. В последнее время это случалось все чаще.

К врачам он не обращался: нет прописки, нет денег, значит, нет и медицины. Кто-то сказал, что на вокзале бывают время от времени какие-то врачи, можно попробовать обратиться. До вокзала Гвоздь добрался, но что было дальше — не помнит, вырубился. В себя пришел уже здесь, в больнице с непривычным названием «хоспис». Вернее, хоспис занимал один этаж во флигеле, имел отдельный вход, и работали здесь какие-то негосударственные медики, один молодой врач даже говорил с сильным акцентом. Главной была врачиха небольшого роста, тощенькая, подвижная, вечно в делах. Гвоздь понимал, что это значит — хоспис, но жизнью он уже давно не дорожил, так что... «И никто не узнает, где могилка моя... Интересно, а хоронят они тоже за свой счет? Или за государственный? Надо будет сказать свое имя, а то зароют безымянным или студентам отдадут для тренировок в прозекторской... Гвоздев Андрей, в прошлой жизни — офицер-подводник, потом — предприниматель, потом — бездомный».

Когда-то была семья, с которой он мотался по гарнизонам. Дети выросли, жена постарела, а ему очень захотелось прожить еще одну жизнь. Тем более что перестройка не сделала его нищим, наоборот, — выйдя в отставку и простившись с флотом, Андрей вполне успешно занялся бизнесом. Он развелся с надоевшей женой и женился на женщине много младше себя. Жили они в хорошей квартире, почти в центре города. Родилась дочь, пришлось переселить к себе тещу — ухаживать за ребенком. В общем, все шло неплохо, но у него было одно увлечение, которое очень скоро стало в жизни главным, — игра. Пока не было денег, пока жили в гарнизонах, играл Гвоздев редко и по-мелкому, но, оказавшись в большом городе и разбогатев, увлекся всерьез... Он играл все чаще, стал завсегдатаем казино, где мог провести сутки напролет. Кончились деньги, пошла игра в долг, потом пришлось отдать квартиру, а семью переселить в съемную комнату, потом они куда-то переехали сами, но ему уже было неинтересно...