Мнение гуманитария - страница 2

Кто-нибудь, кто знает Гарьку хуже меня, обиделся бы на такие выпады в свой адрес. А я лишь усмехнулся, истоки его агрессивности мне хорошо известны. В школе Торосяну не повезло дважды: он был отличником и малышом. Мало того, что он выглядел года на два моложе своих одноклассников, из-за чего очень переживал, но еще всякий дубоголовый крепыш с удовольствием самоутверждался, поколачивая Гарьку, «чтоб не умничал». Не знаю, как поступил бы я, оказавшись в подобной ситуации, а Торосян стал общепризнанным школьным сатириком. Ничья ошибка не скрывалась от его становящегося всё более острым языка. И после этого его перестали бить. Ведь вместо справедливой трепки ботанику получалась бы подлая месть сатирику за критику. Правила чести у подростков хоть и более странные, чем у взрослых, зато способы избежать выполнения этих правил еще не придуманы.

Решив свои школьные проблемы, сатир-сатирик Гарик и не заметил, как его маска приросла к лицу и стала мешать жить. Многочисленные девушки, которые ему нравились, уставали от насмешек в свой адрес и прощались с ним навсегда. Ни одного друга у него не появилось со времени окончания школы. Да и то, что он со своими великолепными мозгами оказался в каком-то третьесортном НИИ, тоже было причиной тяжелого характера. Хорошо, что в последние годы он это осознал и стал работать над собой. И теперь, только когда он был пьян или нервничал, на свет появлялся прежний Торосян. А сейчас, похоже, оба эти случая пересеклись.

Пока я размышлял о гарькиной судьбе, он допил пиво и требовательно посмотрел на меня. Ну что поделаешь, дал я ему еще червонец. Вместе с невозвращенной сдачей за предыдущее пиво должно хватить. Вернувшись с еще одним комплектом пиво-орешки, Гарик продолжил, не обращая внимания на правила хорошего тона и громко чавкая: — В общем, весь прошлый век ученые думали, есть ли такой элемент, который первооснова всех других, или нет. Сперва водород на эту роль сватали, да не подошел он. Тут-то Дмитрий Иванович сдвинул водород с первой позиции, а сверху над гелием еще один элемент пририсовал… — Стой, Гарик, не понимаю. А какая разница: есть первооснова или нет? Чего воевать? — Да, у каждого есть свой небольшой пунктик. Лично я всегда, когда слышу о чьих-то спорах, стараюсь выяснить, можно ли было обойтись без спора, найти компромисс. — Как бы тебе объяснить-то, чтоб ты понял? А то загрузишься, ночь спать не будешь… Ну представь, жена тебя в овощной погнала… — Да нет у меня жены, — кажется Гарька умудрился перебрать с обычного пива. — И эти гуманитарии будут потом рассказывать про свою фантазию! В чем проблема? Представь себе сперва жену, а потом — что погнала! Так вот, выскочил ты с пустыми руками, только кошелек в кармане. А в овощном купил три кило яблок, три кило картошки и кило лука. А продавец был маньяком. И взвесил тебе всё с точностью до тысячной грамма. Какой вес у того, что ты понесешь домой из магазина? — Семь кило с точностью до тысячной грамма, — хоть я гуманитарий, но это уж математика для первого класса. — А вот и неверно! — ошарашил меня Гарька, — Хотел бы я посмотреть, как у тебя это получится! Сумочку ты еще купишь полиэтиленовую, чтоб донести это всё. Вот и выйдет у тебя семь кило, да еще несколько грамм, на которые ты не обратишь внимания. — Так ты эту сумочку открыл? — Чтоб с дилетантом не мучиться, скажу, что да. Понимаешь, это предсказание Менделеева по-разному трактуют. Кто поумнее, тот считает, что он кварки предсказал. Кто поглупее, считают, что ошибся. Но не мог такой гений ошибаться! Я решил поверить ему до конца — и получилось! Должен быть такой элемент. Сам по себе он ничто, инертный газ, в химическую реакцию его силком не затащишь. Но без него не было бы других элементов. И всего этого мира тоже, — Гарик эффектно обвел рукой кафешку, но его уже покачивало, поэтому полукруг получился кривым. — А почему до тебя никто его не нашел, если про него еще в прошлом веке знали? — Знали-знали, протилом обозвали, — продекламировал Торосян с претензией на рифму, — А как его открыть? Ничего-то ты с ним не сделаешь. Он и от бабушки уйдет, и от дедушки уйдет… — Ну ты-то ведь смог что-то сделать. Иначе бы не хвастался тут пьяным голосом. — О, ну я — хитрая лиса! И умная! Если не существует ни одной пробирки, в которую можно было бы этот газ собрать, потому как он через что угодно просочится, то надо сделать наоборот! Поставить эксперимент, в котором учесть это свойство протила просачиваться. А это уже совсем детсадовская задача. Ну что, разжевать тебе способ решения, умник, или сам догадаешься? — О, просветите меня, Мессир Технарь, — Гарик даже не заметил, каким издевательским тоном я произнес эту фразу. Словно тетерев, он уже ничего не видел и не слышал, кроме своей песни. — Ага, жалкий гуманитарий, теперь ты понял, как трудно быть умным! Слушай и удивляйся простоте решения. Берем запаянную колбу с любым газом и начинаем нагревать. Объем постоянен, температура меняется. Что еще должно измениться? Правильно, давление. По известным объему и температуре рассчитываем давление и сравниваем с получившимся. И — опаньки, погрешность! А откуда она? От верблюда! То есть от протила. Поскольку он вездесущ, то и в колбе был. А как его припекло — то он сквозь стенки колбы и вышел частично на свежий воздух отдохнуть. Объем изменился, а мы его за константу держим! Понятно? — Неа, совсем непонятно! Неужели никто раньше этого не заметил, если всё так просто? — Да есть тут одна проблема, — мой приятель заметно погрустнел, — давление я могу измерить с достоверными значениями до четвертого знака после запятой. А погрешность начинается с седьмого. Но это порочный круг: невозможно построить точный прибор, пока не признано существование протила, и невозможно корректно доказать его существование, пока нет точного прибора… — А как же ты докажешь свое открытие? — Я три года эти опыты ставил! И обнаружил корреляцию между всеми полученными погрешностями! Как говорят юристы — по косвенным уликам докажу! Вот так-то. А тебе бы, дураку, лишь книжки писать. Конечно, это дело нехитрое. Совсем не то, чтоб головой думать.