Многие (Хэллоуинская история) - страница 4

В потемневшее небо летят фейерверки, музыка становится громче, и среди обыкновенно одетых горожан с обыкновенными лицами начинают появляться они... Зеленощёкие ведьмы с картонными мётлами, приведения, смеющиеся вместо того чтобы завывать, вампиры с акварельной кровью на губах, живые мертвецы с нездорово-ярким цветом лица, проступающим сквозь осыпавшуюся пудру. Целая орда нечисти. Люди в повседневной одежде становятся тут всё более неуместными. Впрочем, наверняка они на самом деле оборотни. До полуночи ещё далеко, и им нужно прятать свои волчьи шкуры под плащами или пальто. И мы с Элизабет такие же. Да, мы совсем свои здесь. Пусть у нас нет денег, чтобы купить хлопушку, маску или самое простое лакомство, прокатиться на карусели и вытянуть лотерейный билет. Важно не это.

Тыквенные фонари сверкают глазами-прорезями и ухмыляются во весь рот. Темно уже по-ночному. Карнавал хохочет, кружится в безудержном танце, иллюминация и фейерверки вспыхивают морем огней, и музыка, и цветные ленты, и опять, снова и снова, эти скалящиеся тыквы...

Сверкающая ночь творит чудеса. Забывается даже то, что забыть невозможно - осенний холод, простуда, голод и грязь. Нет, всё это никуда не исчезло, но осталось где-то там, за пределами безумной, сияющей, поющей чёрно-разноцветной феерии.

- Галерея кривых зеркал! - выкрикивает кто-то чуть ли не нам в уши. - Посетите галерею кривых зеркал, узнайте, что такое настоящий смех и настоящий ужас!

Шут в колпаке с колокольчиками, с нарисованной на лице улыбкой делает широкий жест, приглашая нас с Элизабет войти в галерею.

- Нам не на что купить билет, - качаю я головой.

Шут пожимает плечами и почему-то указывает нам под ноги. Наверное, это значит, что единственные зеркала, в которые мы сейчас можем посмотреться бесплатно - дождевые лужи. И я действительно опускаю взгляд и вижу, как внизу раскачивается ночное небо... И вдруг в этом небе появляется отражение. Моё? Неужели и вправду мое?.. Разве могу я быть одетой так красиво и чисто, разве могу я быть такой счастливой и радостной? Нет, я...

Мир теряет ясность очертаний. Я пытаюсь ухватиться за плечо Элизабет, но напрасно. Кажется, она куда-то ускользает от меня. На мгновение становится страшно. Потом кто-то выкрикивает имя. Но что это за имя? Чьё оно? Всё вертится, вертится, огни, пламя свечей, маски, кремовое платье, красноватые отблески в небе и в лужах, ораньжевоглазые тыквы, карнавал...

Она... я...

Отражение делает шаг.

***

Я зажигаю последнюю свечу. Наконец-то, надо же было так запоздать! Уже вечер, а я едва закончила с украшением дома. Ну да, мне ведь никто не помогал. Мама с утра занята косметическими процедурами, у отца его вечные "дела", даже праздник для него не повод их отложить. Няня и кухарка колдуют над угощением к ужину. Младшая сестра Виктория ещё слишком маленькая, а старшая, Лоран, в тоске из-за очередной несчастной любви. Могу поспорить, с первыми звуками музыки эта тоска испарится без следа, и танцевать Лоран будет столько, что на следующий день ноги заболят.

Ну ничего, я и сама управилась. Всё просто отлично: и гирлянды, и свечи, и конечно же тыквенные фонари. Вот уж намучилась я с этими тыквами! Вся перемазалась - хорошо еще, догадалась надеть кухаркин фартук, и два раза чуть не порезала палец.

Совсем скоро начнут съезжаться гости. Мадам Алисия, Чарльз, господин и госпожа Оверсьен, Миллдисы всей семьёй. Мы будем веселиться, и есть лёгкие, как облака, пирожные, и пить ликёры. Красный - клубничный, зелёный - ореховый, жёлтый - лимонный... А после пойдём гулять, смотреть на карнавал. И как всегда кто-нибудь обязательно попытается кого-то напугать, но рассмеётся, и никакого страха не получится.

Пока ещё есть немного времени, надо хотя бы чуть-чуть привести себя в порядок. Быстро взбегаю по лестнице, из зала для танцев - на второй этаж, и иду в свою комнату.

В этом году я решила соригинальничать, обойтись без карнавального костюма, и теперь об этом почти жалею. Но я ведь и в обычном наряде выгляжу прекрасно. Или... пусть все думают, что я - оборотень. До полуночи - с виду обычный человек, а потом раз, и превращаюсь в серебристо-серую волчицу.