Многоликость смерти - страница 47

Прося о помощи, люди подают сигнал. Нам нужно быть отзывчивыми. «По-моему, я скоро умру», — является просьбой о понимании, а не дежурной фразой.

Так часто мы отвечаем что-то, совсем бессмысленное, например: «Ты, пожалуй, проживёшь ещё много лет», тогда как все признаки показывают обратное. По-моему, честность улетучивается прочь из окон столь многих палат с тяжело больными.

Иногда живущие в домах престарелых, так же, как и безнадёжно больные, на самом деле исключаются из жизни. «Я лучше буду помнить её такой, какой она была раньше»— весьма удобная отговорка. Другой показатель такого отчуждения заключается в физическом контакте. Сперва близкого человека целуют в губы, потом поцелуй переходит в лёгкое прикосновение губами ко лбу, в следующий раз это всего лишь воздушный поцелуй из другого конца комнаты — и одиночество возрастает.

Я часто думаю, что случилось бы, если бы семья Иакова перестала считаться с ним? В свои последние дни он призвал всех своих сыновей и изрёк пророчество на каждого из них. Некоторые из них получили строгое предупреждение, некоторые — благословение. Когда он окончил всё это, Библия повествует нам, что Иаков «скончался и приложился к народу своему» (Бытие 49:33).

Выбор для неизлечимо больных

Несколько лет назад обозреватель Джордж Вилл написал в газете Ньюсвик заметку под названием «Хорошая смерть». Я вырезал её и сохранил, потому что мне хотелось знать, как он определяет хорошую смерть и плохую, и я нашёл, что некоторые из его суждений отражают популярное в Америке понятие о человеческом достоинстве.

В заметке говорится: «Во время неизлечимой болезни наступает такой момент, когда дальнейшие «экстренные» меры только увеличат страдания больного, не принося положительного эффекта. Поэтому единственно правильным выбором для такого пациента должен быть выбор умереть с достоинством».

Дальше Вилл объясняет концепцию больниц для безнадёжных пациентов. Это давно известное понятие, которое быстро распространяется сейчас в странах Запада.

В период средневековья богадельни и приюты были пристанищем для пилигримов, где они могли найти ночлег и пропитание в продолжение своего долгого путешествия к Святой Земле. Иногда богадельни соседствовали с монастырями. Наиболее известным был приют Св. Бернарда в Альпийских горах Швейцарии.

Современное движение приютов для неизлечимо больных началось в Англии, когда одна женщина-доктор Сисели Сандерс основала больницу Св. Кристофера, которая стала образцом для многих других больниц такого рода. В этих больницах предлагается уход за неизлечимыми больными и их родственниками. Первостепенной задачей является облегчать хроническую боль. Один директор приюта сказал: «Не бывает так, чтобы нельзя было помочь. Возможно, ничего нельзя предпринять против болезни, но всегда существует вероятность обеспечить комфорт пациенту».

Основной задачей больницы Св. Кристофера является оказание заботливого ухода, включающего применение медицины и гуманное отношение для облегчения всех видов боли: физической, социальной, эмоциональной и духовной. Работники больницы помогают умирающим достойно встретить приход смерти, а их родственникам — принять эту потерю.

Джордж Вилл комментирует: «Эти больницы представляют собой альтернативу эвтаназии. Без этого легализация эвтаназии тяжёлым бременем легла бы на плечи отверженных, старых и немощных, о которых наше общество не слишком заботится. В случае неизлечимой болезни такие люди будут искать в насильственной законной смерти избавления от собственных ужасных страданий и от непосильных денежных расходов со стороны своей семьи. Поэтому их право умереть будет рассматриваться как «обязанность умереть».

Чего желает умирающий? Материальные вещи, бывшие когда-то важными, теперь кажутся совершенно ненужными. Тоурниер говорил: «Стремление к успеху, старания изо всех сил избежать неудачи может быть и достаточным для обыкновенного существования. Но всё это имеет слишком малое значение перед лицом смерти. Единственное, что действительно ценно — это покой».

Покой, мир — «тихие воды», о которых говорится в 22 Псалме. Покой — это то, что выразил старец Симеон, когда взял на руки младенца Иисуса: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром» (Луки 2:29).