Моабитские хроники - страница 2
Письмо есть самоизобретение. Определение идентичности как «стихотворения, которое пишешь собственной жизнью» для Лейдермана долго было связано с идеей геопоэтики*, превращающей «политические инвективы» в «поэтические». Но геопоэтический период для него заканчивается, когда история вдруг дает ответ на «поэтические инвективы». Ответ, переворачивающий жизнь: «нашлась вдруг целая страна, которая заложила вираж и покинула ту страну». Покинула ту самую «родину с ненавистным режимом», естественно, путинским. В жизни автора появляется Украина. Одессит Лейдерман, оказавшийся в 80-90-х годах среди ключевых деятелей российской художественной сцены, убегает от
" Лейдерман о проекте «Геопоэтика»: «В общем, это идея сделать так, чтобы этнос, политика, расы, народы (которые полагаются такими нерушимыми основаниями любого вымысла) сами превратились бы в вымысел, в несуществующие объекты — подобные овальцам, коробкам, комочкам, шкафам в полутьме. Какие-то гении чертополоха, повелители кефирных грибков.
Нации вместо цветов, констелляции русского, еврея, грузина, подобные абстрактным композициям Марко Ротко и Барнетта Ньюмена. Политические инвективы, которые следует понимать исключительно как поэтические инвективы».
родины-России так, как убежал от родины-московского концептуализма или родины-современного искусства. Украина из вектора, направления побега, из пространства проекции фантазмов, превращается для Лейдермана в место все более реальное и требовательное. А значит - нужно снова вступать в бой и снова отвечать на вопросы настоящей украинской жизни, воплощенные порой предельно грубо и материально. Перед тем, кто добрался до точки своего стремления, еще недавно казавшейся фантастически-недоступной, кто перешагнул через убегающий горизонт, появляются новые вызовы. Способность преобразовывать «обживаемое и прожитое» не означает способности им овладеть, удержать его в руках, поименовать, придать окончательную форму. Снова: инвектива, ответ, тяжба, превращение, «стихотворение, которое пишешь собственной жизнью».
Никита Кадан
14.01
Закончил сегодня картину, это первый из моих больших холстов. Названия так и не сложилось. На ней изображено какое-то глазастое, со спирально завернутым носом, существо в небе, созерцающее огромную гору. Я, конечно, инспировался восточными коврами, китайскими драконами и фениксами, продавленными, переломанными через Алтай и Туранские степи, и дальше - почти что до Черного моря. И отчасти куклами итальянского футуриста Фортунато Деперо, я их видел тут в Берлине пару лет назад на большой групповой выставке. Однако дело не в культурных реминисценциях, а в некой патетике с неухватываемым содержанием. Ее поиски объединяют все, что я делал и делаю - речи в нашем фильме, мои тексты, мои старые рукописные книжечки. Указание на присутствие патоса - даже если мы не знаем, где его искать. Патетика раскачивающейся ветки.
Послал картинку Монастырскому - ему вроде понравилось, хотя он и предостерег от «влипания в прием». Не знаю, мне кажется, я как раз и оказался в полном творческом одиночестве, потому что все время бегу от коллективных приемов. Кстати, надо бы еще развести «прием» и «манеру». Манера - это как раз самое ценное в искусстве. Подобно присущей каждому человеку манере говорить, сидеть и т. д. «Манера Веласкеса». «Аристократические манеры». Манера - это самособойность, отчужденность. Вот, скажем, работам Бори Михайлова присуща манера. У «КД» в высшей степени прослеживается манера (правда, она никак не проявилась в Венецианском павильоне Монастырского). У Кабакова последние годы манера исчезла, ушла в Эмилию, которая просто умная, толковая женщина. Соответственно, Манера подменилась Толком, с1а$ Маи. Вот это как раз ближе к «приему». Прием приходит из гарантированного извне, как уже выученный урок, и заслоняет необусловленную, негарантированную манеру, присущесть.
15.01
Да, пусть «схема», пусть всего лишь «графика», однако намалеванная так лениво и мерзко, что она приобретает качества живописи. Изделие, опирающееся на неумелую грезу о себе самом и вскачь уносящееся. Соединение дракона с листом и хворостом. Малышка-горизонт.