Моей души незримая печаль... - страница 3
Палящее солнце вовек не остынет,
Такая, уж видно, братишка, судьба.
Мне снится Афган и друзей моих лица,
Подъѐм по тревоге сквозь дым и огонь.
Как хочется мне хоть на миг очутится
В палатке с друзьями. Но я стал другой…
11
Безжалостные 10 лет Афгана
Декабрь года семьдесят девятого
Морозным был, но это пустяки.
В Афганистан ввели войска в полпятого,
Что делать, повоюем, земляки!
За 10 лет в смертельной круговерти
В Афгане побывало пол страны.
Поверьте, не боялись парни смерти,
Своей великой Родины сыны!
Припев:
И ту войну мы нет, не проиграли,
Мы заплатили за неѐ сполна.
Мы пол Афгана честно прошагали,
И честно заслужили ордена.
Неумолимо наше время мчится,
И минуло с тех пор уж 35...
Но часто по ночам ещѐ нам снится,
Что нас туда забросили опять.
Схватив свой АКС, надев разгрузки,
Мы землякам на выручку спешим.
Ведь это было все у нас по-русски,
А значит, по велению души!
И нынче, своих павших поминая,
Мы вспоминаем молодость свою,
Как в 79-м, пыль глотая,
Мы с ними вместе шли в одном строю,
А через 10 лет февральским утром
Мы навсегда ушли с окрестных гор.
Мы поступали правильно и мудро,
И так же мы ведѐм себя с тех пор!
12
***
Повестку из военкомата
Тебе сегодня принесли.
Ну что ж, пойдѐм служить, ребята,
Оберегать покой земли.
Себя проверить повод ищешь?
С любовью смотришь в небеса?
Тогда тебе сюда, дружище,
Добро пожаловать в десант!
Припев:
А под тельняшкой сердце бьѐтся
У настоящего мужчины,
Ведь нас сломить не удаѐтся,
У нас на это есть причина:
Что наша честь всего нам выше,
И набекрень надет берет.
Десантник тот, кто этим дышит,
Других парней в десанте НЕТ!
Сто раз укладываешь купол,
Чтоб чисто совершить прыжок,
Чтоб в небе стропы ты не путал,
Ещѐ сто раз давай, дружок,
И шаг в распахнутое небо
Ты нынче сделал в первый раз.
И в том прыжке - и быль, и небыль,
И правда жизни без прикрас.
Припев: тот же
И ты берет наденешь гордо,
Пройдешь по плацу, шаг чеканя.
Служа в десанте - знаешь твѐрдо,
Тебя товарищ не обманет.
На нас тельняшки и береты,
Над нами - мирный небосвод,
На все вопросы есть ответы,
Десант тебя не подведѐт!
13
Письмо.
Письмо на тетрадном листке
Из школьной тетради, что в «клетку»,
Лежит у меня в вещмешке -
Мы ночью уходим в разведку.
Письмо, что написано мне
Рукою, до боли знакомой.
В ущелье, при полной луне
Далѐко - далѐко от дома,
Оно согревало в мороз,
Оно от жары сберегало,
В нѐм шелест российских берѐз,
Великих снегов покрывало.
Оно словно бронежилет,
Что сердце моѐ прикрывает.
Из дома вестей лучше нет,
И каждый солдат это знает.
Порою мне так тяжело,
И давит РД мне на плечи…
А дома – родное тепло,
И хлеб, что пекут в русской печи.
И я, не смотря ни на что,
Вернусь, хоть свистят порой пули,
К любимой и самой святой,
К моей постаревшей мамуле.
14
Сашка.
Самолѐт коснулся бетонки и побежал по ней вдоль стоявших по обе
стороны «МИГов». Жѐлтый цвет пустыни окончательно привѐл в
себя 150 человек, сидевших в салоне. «ТУ-134» вырулил к
небольшому зданию аэропорта и, вздрогнув, замер. Стояла
напряжѐнная тишина. Вдруг открылась дверь и загоревший капитан в
выгоревшей «песочке» с автоматом наперевес сказал: «Ну что
расселись? Выгружайся!».
Сашка внезапно внутренне задрожал. Он, вчерашний курсант
Ашхабадской «учебки», а ныне младший сержант Семенов
Александр Николаевич, прибыл для дальнейшего прохождения
службы в Афганистан. Он вспомнил слова старшины Болдырева: «Не
дрейфь, сынок, в Шинданде самое тихое место во всем Афгане. Так
что тебе ещѐ повезло».
Ребята медленно выходили по трапу на горячую землю. Вернее,
земли там не было, а был плотно спрессованный песок.
«Построились, построились — раздалось где-то рядом. Шагом
марш!».
Ребята, одетые по случаю отправки в парадную форму, нестройным
шагом побрели в сторону полукруглого здания, напоминающего
ангар. Внезапно из-за угла аэропорта вышла толпа «дембелей»,
ожидавших самолѐт. Увидев молодое пополнение, они неожиданно
быстро построились в колонну по четыре и строевым шагом чѐтко
пошли параллельно им. Когда обе колонны поравнялись, со стороны
«дембелей» полетели куски мыла, аксельбанты и выкрики:
«Вешайтесь, «духи»!
До этого самого момента Саня считал армию и службу в ней
священным долгом каждого советского человека. Ещѐ с гражданки он