Мои питомцы и другие звери - страница 16

Способность размножаться в личиностной стадии называется неотенией. Особенно широко она распространена среди амбистомовых. Ряд видов этого семейства в природе представлен только личинками, однако в лаборатории удалось добиться завершения их метаморфоза. Таким образом ученые узнали, как же должны выглядеть взрослые животные. Представители других семейств пока держатся стойко и не раскрывают своих тайн. Таковы протеи и сиреновые. Неотения — приспособление к неблагоприятным условиям среды. У большинства амбистом она спорадически возникает при резких колебаниях температуры воздуха, низкой влажности, отсутствии укрытий или подходящей пищи.

Родина карликового сирена — юго-восточные области США. Там он широко распространен, заселяя мелководные пруды, старицы рек и даже придорожные канавы.

Для своего Рукастика я освободил от рыб самый большой аквариум. Положил на дно вдоль одной его стенки крупные камни, сверху насыпал земли и засадил влаголюбивыми растениями, а в свободную часть налил воды. Получился отличный террариум, но Рукастик не воспользовался предоставленной возможностью, сидел безвылазно в воде и на камни не вылезал, видимо, боялся подсушить жабры — те странные наросты на затылке, которые вначале так меня удивили. Зато он регулярно всплывал к поверхности, чтобы глотнуть воздуха. Оказывается, кроме жабр у сиренов есть большие, сложно устроенные легкие. Я кормил Рукастика мотылем, трубочником, а когда настало лето, приносил ему дождевых червей, личинок ручейников, головастиков. Рукастик быстро сделался ручным, охотно брал корм с пинцета и позволял гладить себя по спинке.

Лето в том году в Ленинграде выдалось на редкость холодным, нескончаемые дожди шли почти каждый день. В начале июля мне пришлось уехать в командировку. Предполагалось, что она продлится три-четыре дня, и я решил не обременять заботами о Рукастике никого из своих друзей: что стоит хорошо упитанному сирену немного поголодать. Неожиданно командировка затянулась на целых три недели, а погода стала нестерпимо жаркой. Когда я вернулся в Ленинград, в террариуме, где жил Рукастик, вода полностью высохла, а сам сирен исчез. Трудно было понять, как умудрилось это беспомощное существо, никогда не покидавшее воду, вылезти по гладкому стеклу. Я тщательно обшарил всю квартиру, но не нашел ни Рукастика, ни его следов.

Террариум простоял пустым до глубокой осени. Наконец нашлось свободное время, чтобы почистить его и снова заселить рыбами. Разбирая камни «береговой террасы» аквариума, я обнаружил на дне Рукастика. Сначала мне показалось, что сирен мертв. Он был покрыт какой-то белесовато-серой пленкой, под которой не было видно ни глаз, ни жабр. Но стоило взять животное в руки, как оно слабо зашевелилось.

Я осторожно перенес сирена в воду. Он сразу ожил, быстро освободился от образовавшейся за время жизни в земле оболочки и с жадностью набросился на предложенных червей. С тех пор Рукастик благополучно живет в аквариуме. Я сделал его глубже, и сирену больше не угрожает опасность остаться без воды. Впрочем, это для него не опасно. Оказывается, у сиренов принято в случае засухи зарываться в прибрежный грунт, покрывать свое тело коконом из быстро подсыхающей слизи, оставляя свободным лишь рот, через который они и дышат. Если сирен хорошо упитан, он может провести в земле около года, питаясь запасами жира и из него же получая необходимое количество влаги. Видимо, и мой обжора Рукастик легко дожил бы до весны, но я, естественно, больше не подвергал его подобным испытаниям.

Сирен оказался удивительно покладистым, но мало интересным экспонатом моей живой коллекции. Вся его жизнь была сосредоточена на еде, но даже во время кормежки он почти не оживлялся. Просто хватал червяка, когда я подносил его к самой мордочке Рукастика, и глотал сразу или в несколько приемов, если добыча была крупной. За один присест он мог съесть довольно много, но при этом не обнаруживал жадности.

Вероятно, в природе сирены активно корм не разыскивают, а, затаившись в засаде, ждут, когда «дичь» сама на них наткнется. Во всяком случае, мой Рукастик, даже очень голодный, никогда не шарил по аквариуму в поисках съестного и никогда по своей воле не покидал правой части аквариума, где я его обычно кормил. Целыми днями он лежал на дне совершенно неподвижно, лишь изредка поднимаясь к поверхности, чтобы глотнуть воздуха. Единственным признаком того, что он проголодался, было положение его тела. Сирен мог свиться в кольцо или вытянуться во всю длину, но при этом его голова всегда смотрела в правый передний угол аквариума, именно туда, откуда обычно появлялся пинцет с кормом.