Мои Воспоминания. Часть 1 - страница 3

Хочу поблагодарить г-жу М.Улановскую, чей глубокий интерес к теме и усердие в работе над переводом позволили мне не только пережить заново встречу с местами моего детства, но также и помочь ей, стать её «соучастником» в необыкновенно важном культурном начинании.

Воспоминания Е.Котика – музей еврейской жизни. Знакомство русских олим и всех русскоязычных евреев с этой книгой – важный вклад в углубление их связи с прошлым своего народа, в возрождение чувства солидарности с богатым наследием восточноевропейского еврейства. Игнорирование этого наследия образовало глубокий вакуум и разрыв в культурной преемственности поколений в нашей старо-новой стране. Книга поможет это преодолеть.

Дов Мордехай Сискель

Иерусалим, 15-го дня месяца шват, 5761

7.2.2001

Посвящается памяти моей любимой бабушки Бейле-Раше, тихой и любящей хранительнице нашей большой и шумной семьи…

Я рассказываю, о том, что я видел. Но я не знаю, как я рассказываю. Старое, говорят, важно для понимания нового, и чтобы построить новое, надо знать старое. Если так, то читатель простит мне моё «как» ради моего «что», а я буду доволен тем, что приоткрыл уголок седого, далёкого, но дорогого прошлого…

Я провёл свою юность в типичном маленьком местечке, где евреи жили бедно, но «спокойно» и – если можно так выразиться – со вкусом… ныне этого ничего нет, как нет и поэзии былых местечек. Америка их проредила, а тяжёлая доля русских евреев жизнь в России, залив местечки чёрным свинцом антисемитизма, их совсем разрушила. Они, эти милые еврейские местечки, которые были слабее еврейских городов, и умерли первыми…

Е.К.

Нахожу уместным напечатать здесь, в этой части моих «Воспоминаний», письмо Шолом-Алейхема, посланное мне по получении им первого тома «Воспоминаний».

Я это делаю не для того, не дай Бог, чтобы похвастать перед читателями похвалами, которыми одарил меня великий Шолом-Алейхем, - до того, что он даже подписался с восхищением: «Ваш читатель, Ваш ученик, ваш друг».

Я привожу здесь это письмо только для того, чтобы тем самым характеризовать как раз его самого, Шолом-Алейхема: он, от души высмеивая всех и вся, обладал при этом настоящей скромностью. В Швейцарии, больной, истерзанный жизнью, он горячо интересовался каждой новой еврейской книгой, выходящей на родине, восхищался, как ребёнок, картинами неизвестного писателя, оживившими в его памяти «его юность, его семью, его хедер, его праздники и его мечты»…

Е.К.

Лозанна (Швейцария),

10.1.1913

Глубокоуважаемый и, к сожалению, незнакомый коллега Ехезкель Котик!

Одновременно с тем, как я писал Вам, я заодно написал и Нигеру, что мы должны обменяться книгами: оказалось, что Нигеру был послан экземпляр, надписанный поэту Аврааму Рейзену, а Рейзен сейчас не более и не менее, как в Нью-Йорке, в Америке! Случись это несколько лет назад, когда Шолом-Алейхем ещё был лёгок на подъём, это было бы просто, я встал бы и поехал в Америку, но сейчас это трудновато. И что же делать, если я жажду прочесть Ваши «Воспоминания»? Возлагаю всю вину на Вас, разрезаю страницы распадающейся на части книги Нигера, не испытывая при этом никакого раскаяния, начинаю читать ваши «Воспоминания», и что мне Вам сказать? Не помню уже года, когда я испытывал такое большое удовольствие, такое наслаждение – настоящее духовное наслаждение! Это не книга, это сокровище, это сад - райский сад, полный цветов и пенья птиц. Мне она напомнила мою юность, мою семью, мой хедер, мои праздники, мои мечты, мои типы – нет! Я со своей кучей типов и картин, из которых я многих знал, а многих выдумал, я – говорю об этом безо всякой лести и ложной скромности – перед Вами я мальчик, нищий! С Вашим опытом и Вашей семьёй я бы уже мир затопил! Караул, где Вы до сих пор были? Человек владеет столькими бриллиантами, алмазами и жемчугами – и ничего! Еврей ходит и «собирает монетки» (как говорят там Ваши богомольные), а ему приходится даже напоминать, что он владеет таким сокровищем! Я начал читать и уже не мог оторваться, чуть не сошёл с ума! Кто такой Котик? Я слышал об одном, но его, кажется, зовут А.Котик