Моль - страница 6

Сам по себе «Русский Октябрь» — феномен весьма сложный…

А так как — об этом Автор уже предупреждал! — на страницах книги «Моль» положено появляться Собеседнику, вторгающемуся со своими толкованиями в ход действа, то Автор именно сейчас полагает нужным начать разговор о том, как —

— Я умиляюсь, глядя на вас, когда вы с трогательной осторожностью прикасаетесь к вашим запискам, заметкам, блокнотам. Они дороги вам. Ведь всё это попало сюда оттуда. К этим заметкам-запискам, теперь уже на хорошей бумаге, вы добавляете свои воспоминания … чтобы создать, восстановить пеструю, сложную и бесспорно интересную жизнь первых десяти-пятнадцати лет… чтобы эти десять-пятнадцать лет втиснуть в книгу «Моль»… и чтобы, потом, эту книгу предложить читателю. Что ж, замысел ваш я одобряю. Хотя сомневаюсь, что вы сможете обойтись без моей помощи.

— До сих пор обходился, — несколько грубовато ответил Автор.

Собеседник не обиделся.

— Обходились, потому что меня не было. Я вот появился, и я помогу вам шире смотреть на экзотику тех пятнадцати лет, которой вы живете… Вы меня извините, — улыбнулся Собеседник, — но вы, Автор, настолько во власти ваших старых записок и старых воспоминаний, что забыли о главном: о том, что Октябрь не закончился. Он — продолжается. Упустив это из виду, вы, как близорукий, возитесь в уголке своей памяти, ковыряетесь там, и вам кажется, что этого уже достаточно. Вы даже договорились до того, что крестьянский сын Суходолов — один из тех, кто на своих плечах поднял «Русский Октябрь», что Решков…

Автор нервно двинулся и хотел было протестовать, спорить и опровергать. Но Собеседник спокойно прищурился и сказал:

— Вы даже не в силах решить весьма легкую задачу и ответить на вопрос: кто создал «Русский Октябрь»? И только потому, что вы находитесь под гипнозом лично вами пережитого. От пережитого вы оторвались, ушли. Гипноз — остался. И вот вы — в прошлом. Да, там и Ленин и Сталин… Дальше этого вы не двигаетесь. И в этом — ваша ошибка. Мимо вас прошел 1967 год. В 1967 году большевики отпраздновали историческую дату: пятьдесят лет со дня Октября. А вы на это не обратили внимания! Вы даже не знаете, что именно в 1967 году партия объявила о своей величайшей победе: создан новый человек. Вы не видите этого нового человека. А я его вижу. Это действительно новый человек, приучаемый дрожать перед решением любого съезда. Новый человек безропотно отдает свои голоса партии, клянется ей в любви и преданности, в резолюциях записывает, что только она, партия, дает им, новым, подлинное счастье и истинную радость существования. Что ж, поздравьте партию с «пятидесятилетием Октября», отпразднованным в 1967 году; с ее успехами в создании нового человека… При помощи чекистов.

Автор молчал. Это, видимо, несколько удивило Собеседника.

— Что ж? — спросил он. — Возразить не собираетесь? Понимаю! Куда как проще брать вещи такими, уже оформившимися, готовенькими. Берите. Втискивайте в книгу ваших литературных героев. С биографиями полувыдуманными, полудействительными, воскрешенными при помощи ваших, от разных времен сохранившихся, записок.

Автор то ли хотел возразить Собеседнику, то ли ответить самому себе, что он, Автор, не смотрит так упрощенно на историю, как об этом говорит Собеседник. Но сделать этого не успел: Собеседник зашуршал какими-то бумажками, потом, глубоко вздохнув, скучно попрекнул Автора, что тот слишком литературно оценивает прошлое.

— Я боюсь, — сказал Собеседник, — что вы согласились с насаждаемым термином «Русский Октябрь». Такой термин очень удобен. Как только он станет восприниматься прописью, тогда легко идти и дальше, настаивать, что большевизм в любом варианте, в ленинском или сталинском — явление закономерное, чисто русское. И значит: «Да здравствует пятидесятилетие Октября!» И да не предвидится ему, Октябрю, конца в грядущих столетиях! Логично? Логично, если признать, что Октябрь создан Россией, русскими руками. А я вот вам докажу, докажу неопровержимыми фактами, что Русского Октября не было и не могло быть, потому что Октябрь делался не русскими руками. Докажу