Молниеносная война. Блицкриги Второй мировой - страница 42

В общем, из наших 28 тысяч танков остаются едва ли 10%. То есть превосходство переходит к немцам. Конечно, не шестикратное, но все равно — у них уже больше. Однако это вызывает другой резонный вопрос. А что следует сделать с командиром мехкорпуса, у которого из 600 танков боеспособными являются только 60? Лично я такого не расстрелял бы, нет. Я бы его повесил. Публично. На площади. Как врага народа и вредителя. Так что господа историки должны выбирать. Либо Красная Армия все-таки имела более 20 тысяч танков, либо ее командный состав был сплошь укомплектован шпионами, вредителями, врагами народа или, в лучшем случае, непроходимыми идиотами. Совместить обе гипотезы невозможно.

Оставим пока вопрос о численности советских танков и обратимся к немецким. Вермахт начал подготовку к вторжению в Россию с удвоения количества танковых дивизий и формирования еще двух танковых групп. Косвенным признаком того, что все это рассматривалось как долгосрочная серьезная мера, служит то, что танковые группы получили стандартные порядковые номера вместо имен, как это было во время боев во Франции. Танковая группа «Клейст» — это что-то непостоянное и недолговечное, зато 1-я танковая группа — это как бы навсегда.

Впрочем, от такого увеличения числа дивизий и групп танков в немецкой армии не прибавилось. В ходе реорганизации Панцерваффе дивизии были просто поделены пополам. Однако же я не спешил бы весело смеяться над этой мерой. Некоторые основания для нее имелись, и определенную пользу она принесла. Учитывая протяженность и глубину нового театра, немцам отчаянно требовались новые танковые дивизии. Но промышленность не могла дать столько танков, вот и пришлось немцам изворачиваться, опираясь на свои скудные ресурсы. А польза была очевидной. Если бы у них осталось прежнее количество дивизий, то и танковых групп удалось бы сформировать все те же две штуки, что и во Франции, и, как следствие, военные действия на Восточном фронте приняли бы совсем иной оборот. Так что, можно сказать, немцы проявили изобретательность и нахальство, предъявив советскому командованию «куклу». Сверху лежали сотенные купюры, зато внутри, хоть и самые настоящие, но всего лишь трешки.

Но было еще одно изменение в структуре Панцерваффе, которое далеко не все замечают, несмотря на его серьезное влияние на ход военных действий. Как мы уже не раз подчеркивали, секрет успеха блицкрига заключался в налаженном взаимодействии разных родов войск. И вот на нижнем уровне произошла неофициальная реорганизация танковых частей. Ее редко замечают, скорее всего, именно в силу этой неофициальности. Практически в каждой танковой дивизии были сформированы нештатные, но достаточно устойчивые полковые боевые группы. То есть теперь командир танкового полка не должен был обращаться в штаб дивизии, чтобы получить помощь мотострелков, саперов или разведчиков, они были подчинены ему напрямую. Дальнейшее развитие получила и система взаимодействия с Люфтваффе. Офицеры связи Люфтваффе теперь имелись в каждой дивизии, а часто — и в каждом полку.

Кстати, уже из этого видно, что перспективы германского блицкрига в России выглядели довольно туманными. Размах предстоящих операций был в десятки раз больше, чем на Западе. У немцев элементарно не хватало сил, чтобы реализовать намеченный план. Если перед Курской битвой многие немецкие генералы откровенно не верили в успех операции именно по этой причине, то перед началом вторжения в СССР эти сомнения почему-то никого не посетили. Опьянение победами — опасное состояние, ведь недаром в Уголовном кодексе давно уже состояние опьянения считается отягощающим обстоятельством.

Мы не будем, как предлагает Суворов-Резун, делить немецкие танки на квадратные километры территории, T-III в чукотской тундре смотрелся бы несколько сюрреалистично. Но давайте посмотрим на план «Барбаросса» отвлеченным, холодным взглядом. Он был составлен с учетом имевшихся сил, но уже в разделе задач проявляется явное несоответствие сил и поставленных целей. Чтобы одновременно разгромить противника на всем протяжении фронта от Балтийского до Черного моря, каждой из трех групп армий требовались по две танковые группы. То есть путем элементарной арифметики мы получаем результат — требовалось шесть танковых групп, в то время как Германия имела их только четыре. На большее у нее не хватало ни танков, ни танкистов. Между прочим, можно ли считать случайным совпадением, что в завершающий период войны Красная Армия имела именно шесть танковых армий? То есть уже на стадии планирования ОКВ заложило фундамент будущего поражения Вермахта. Ну, а если Германия не могла в принципе выставить требуемые силы, зачем вообще было начинать войну? Нет, конечно, немцы могли поделить каждую из двух имевшихся танковых групп на пополам и на три части, но это уже получились бы кошкины слезки...