Молниеносная война. Блицкриги Второй мировой - страница 8

Между прочим, именно эти характерные черты блицкрига делают безосновательными претензии доморощенных патриотов, которые любят утверждать, что теория блицкрига была разработана в СССР в 1930-х годах под названием «глубокой операции». Как мы видели, это совсем не так ни с точки зрения теории, ни с точки зрения практики. Тесное взаимодействие разнородных сил могло присниться нашим генералам только в сладких снах. Даже в 1945 году состояние радиосвязи в Советской Армии было достаточно плохим, а уж в упомянутый период она вообще находилась на пещерном уровне. Так что ключевой элемент блицкрига — оперативное, тесное взаимодействие всех родов войск в период создания теории глубокой операции — был нереализуем по определению.

Если сравнить приведенное описание с положениями Триандафилова и Свечина (о Тухачевском мы поговорим чуть позднее), то сразу бросается в глаза кардинальное отличие в тактике. Если блицкриг можно уподобить уколу рапиры, наносимому в жизненно важную точку, то глубокая операция возрождает, правда на новом уровне, печально известный «русский паровой каток», которого так боялись немцы в годы прошлой войны. Недаром Триандафилов как заклинание постоянно повторяет фразу, что наступление должно вестись на фронте 100 км и более.

Кроме того, пресловутая глубокая операция имела еще сильнейший политический привкус. Она разрабатывалась в рамках троцкистской теории «перманентной революции» и являлась, если можно так выразиться, военно-теоретической ее частью. Если внимательнее присмотреться к предложениям Свечина и Триандафилова, можно увидеть, что действия после прорыва вражеского фронта ими практически не рассматриваются. Далее советские войска должны были просто исполнять завет Чингисхана: «Вперед, к последнему морю!» Фактически теория «глубокой операции» создавалась для обоснования возможности разгрома любой европейской страны в одной, максимум двух последовательных операциях и своей главной целью ставила захват территории — в чем кардинально отличалась от теории блицкрига, главным моментом которой был разгром армии противника.

Дело в том, что после прорыва немецких танковых частей в тыл противника начиналась вторая фаза наступления — Kesselschlacht, то есть окружение и уничтожение войск, оказавшихся в котле. Однако заниматься этим предстояло уже менее подвижной пехоте с помощью артиллерии и авиации. Вот они, Канны, сладкая мечта дедушки Шлиффена! Однако здесь имелся один серьезный прокол, который Гудериан, похоже, не заметил. Малый блицкриг он рассматривал как чисто военный инструмент реализации большого блицкрига (политические и экономические аспекты мы рассматривать не будем). То есть немцы разрабатывали теорию блицкрига для переноса решения стратегически трудноразрешимых задач в оперативную плоскость, в то время как «глубокая операция» должна была «расширить базис войны» путем «советизации» захваченных территорий и использования их ресурсов для успешного окончания войны.

Но окружить и уничтожить армейскую группировку численностью в десятки тысяч человек — это не совсем то же самое, что прихлопнуть пехотный полк. Ладно, согласимся — дивизию. Хорошо обученные, дисциплинированные войска под руководством умелых и решительных командиров способны оказывать долгое и упорное сопротивление, что доказали советские войска зимой 1941 года, а позднее и сами немцы. Но ведь танки мчатся вперед, и в результате образуется разрыв между подвижной танковой группировкой и застрявшими частями поддержки. Любой удар в эту брешь может привести к катастрофическим последствиям. То есть, как это ни странно, абсолютно справедлив ярлык советских времен — стратегия блицкрига является авантюрой. Поэтому блицкриг идеально работал против охваченных паникой или не желающих сражаться войск. Тогда появляются «танкобоязнь», «котлобоязнь», прочие разновидности медвежьей болезни, и ликвидация котла не затягивается. Тогда рождается легенда.

Первыми рекламу блицкригу сделали, разумеется, американцы. Пока этот термин оставался сугубо немецким, о нем мало кто слышал. Но вот журнал «Тайм» в сентябре 1939 года описал немецкое вторжение в Польшу: