Молнии в ночи - страница 31

— Поди-ка сюда. Ты ведь конюх — осмотри Лочина. Перевяжи ему ногу.

Миръякуб, подошедший со своим гнедым, передал поводья сарбазу, который стоял рядом с беком, постегивая нагайкой по сапогу. Тщательно ощупав ноги Лочина, Миръякуб вытянул из-под халата бельбох, которым была подпоясана рубаха, встряхнул его, развертывая, — и замер в ужасе. Из бельбоха выпал на землю блестящий предмет, покатился к ногам бека… Это был золотой браслет, из той пары, которую пожертвовала ради спасения Мирхайдара невеста Мирсаида. Бек уставился на браслет, потом поднял тяжелый взгляд на юношу:

— Так… Значит, один ты все-таки припрятал?..

Лицо юноши из красного, как свекла, сделалось белым, как мел… Бек тогда сам его обманул — но не вступать же с ним в спор!.. Миръякуб растеряно забормотал:

— Ей-богу… Просто из памяти выскочило… А когда вспомнил, все не было случая… передать вам…

Никто из окружающих не понимал, о чем у них речь. Бек рукой властно указал на браслет:

— Вот тебе и случай. Подними и отдай мне.

— Сейчас, светлейший… Сейчас…

Миръякуб суетливо бросился к браслету, отер его от пыли, согнувшись в поклоне, вручил беку. Бек не смотрел на него. У Миръякуба засосало под ложечкой… Он отошел к Лочину, сложил бельбох, собираясь перевязать ему ногу. В это время Насриддинбек незаметно подал знак стоявшему рядом сарбазу, — тот шагнул к юноше, схватил его за ворот, рванул к себе:

— Хватит возиться с этой падалью!

Миръякуб увидел прямо перед своими глазами багровое, хищно оскаленное лицо сарбаза. В отчаянии закричал:

— Что вы делаете?! Не на…

И не докончил фразу — сарбаз, уже успевший вытащить из-за голенища сапога длинный нож, с силой воткнул его в бок юноше и повернул там три раза. В горле Миръякуба что-то клокотнуло, он повалился на землю, трепеща всем телом, как прирезанная курица, и покатился под уклон, в арык, поросший осокой и колючим янтаком…

Все в оцепенении молчали. Бек жестко ухмыльнулся:

— Говорят, снявши голову, по волосам не плачут… По коням! Игра еще не кончена. Мы продули Ташкент — отыграемся в Коканде.

Сарбаз, убивший Миръякуба, снял с Лочина сбрую, оседлал гнедого, оставшегося без хозяина, поддерживая бека за сапог, помог ему взгромоздиться на коня.

Беглецы снова тронулись в путь.

Старый, седобородый сарбаз, невольный свидетель происшедшей трагедии, шепнул на ухо всаднику, ехавшему рядом:

— Есть у степного суслика такая повадка: детенышей он греет своим телом, а как почует опасность, так загрызает их и сжирает одного за другим…

Его спутник молча кивнул.

Желтая пыль клубилась за удалявшимися сарбазами.

Султанмухаммад, не зная, что Насриддинбек бежал из города, сражался у ворот Кукча с одним из русских подразделений. В ожесточенной перестрелке обе стороны несли большие потери. Не в силах сдержать натиск русских, сарбазы отступали к центру города.

Это был один из последних боев.

17 июля 1865 года верховный судья Хакимходжа и аксакалы всех четырех частей Ташкента отправились к Черняеву, расположившемуся в Урде, в бывшей резиденции бека, чтобы официально заявить о капитуляции города.

Городскую делегацию принял сам Черняев, только что получивший звание генерал-майора. Он стоял со своей свитой посреди главной площади Урды, стройный, подтянутый, радостно-возбужденный. По знаку верховного судьи Салих Ахун и Саидкаримбай подали генералу на подносе, покрытом бархатом, двенадцать золотых ключей от города. Взяв ключи, генерал вместе с верховным судьей поднялся на бекский айван, застланный большим красным ковром, и произнес речь, в которой подчеркивалась необходимость поддержания в городе полного спокойствия и порядка, рекомендовалось продолжать учение в школах и медресе и предлагалось немедля открыть все базары и лавки.

После этого обеими сторонами было подписано и скреплено печатями мирное соглашение. Ташкентцев особенно поразил один из его пунктов, на котором настояли русские: этот пункт категорически запрещал работорговлю.

Представители города в начале церемонии держались скованно, но под конец приняли важный, торжественный вид… Генерала Черняева не покидало приподнятое настроение.