Молнии - страница 21

Тем временем ее муж подходит к Марку Твену, чтобы обсудить с ним актуальные события нынешнего года, главным образом возмутившую его войну с Испанией[4]. Марк Твен призывает последовать примеру Уильяма Джеймса[5] и примкнуть к антиимпериалистической лиге, тогда как Норман мягко критикует слабость американской армии, ее санитария в плачевном состоянии: в бою полегли четыреста солдат, тогда как более пяти тысяч других умерли от желтой лихорадки, дизентерии и пищевых отравлений. Ангус пробует влезть в их разговор, конечно, с одной-единственной целью — сблизиться с четой Аксельродов, чтобы затем подобраться к Этель, но все тщетно: ее взгляд, подобно размагниченной стрелке компаса, упорно следует за Грегором.

Незамеченный, уничтоженный, едва скрывающий горечь поражения, Ангус встает из-за стола еще до конца обеда под каким-то удобным предлогом, который, впрочем, никого не интересует. Кликнув на улице очередной кабриолет, он приказывает доставить его в офис «Дженерал электрик», дабы продолжать там свою работу доносчика; тем временем Грегор, отказавшись, как всегда, от десерта, кофе и ликеров, отправляется, по своему обыкновению, в гордом одиночестве к себе в лабораторию.

Вторник, вторая половина дня. Вернувшись в лабораторию, Грегор, вместо того чтобы сразу взяться за работу, садится на стул; им овладела легкая меланхолия. Ох уж эти светские сборища! До чего же утомительно жить в своей скорлупе, не находя в себе сил выбраться наружу, созерцая окружающий мир из этой невидимой тюрьмы и зная, что можешь показать окружающему миру лишь свою внешнюю, кое-как прикрашенную с помощью зеркал личину! Внезапное ощущение пустоты, полное отсутствие всяческих желаний. И легкий приступ непонятной грусти.

Однако бездействие не свойственно Грегору, как неведома и скука; обычно его мозг слишком занят мыслительным процессом, идущим непрерывно, круглые сутки, несмотря ни на что, почти независимо от него самого. Его взгляд блуждает по лаборатории, рассеченной по вертикали массивным чугунным столбом, который пронизывает сверху донизу все этажи здания, поддерживая его наподобие позвоночника; и вот глаза Грегора останавливаются на этой опоре, пристально и долго изучая ее. Затем, охваченный внезапным порывом произвести опыт, он встает, роется в ящике с инструментами и, наконец, находит то, что искал, — маленький электромеханический генератор колебаний собственного изобретения размером с обычную карточную колоду, не больше.

Прикрепив генератор ремешками к столбу, Грегор включает его, снова садится на стул и с любопытством ждет результатов опыта. И вот, мало-помалу, под воздействием вибрации прибора, на первый взгляд вполне безобидной, мелкие предметы, разложенные по всей лаборатории, входят, один за другим, в резонанс: он видит, как они начинают подрагивать, и слышит легкий скрип, переходящий в довольно ощутимый шум. В резонанс тем временем входят более крупные предметы; мебель и даже приборы раскачиваются в свой черед, все сильней и сильней, а некоторые и вовсе заваливаются на бок. Вскоре все, что есть в лаборатории, трясется, как в пляске Святого Витта. Грегор, сидящий на своем стуле, находит этот феномен очень интересным; он напрочь забыл свое недавнее уныние.

Однако эта низкочастотная вибрация, выйдя из-под его контроля, быстро передается самому столбу, и тот начинает колебаться по синусоиде, сперва почти незаметно для глаза. Далее эти колебания беспрепятственно сообщаются фундаменту здания, и его тоже бьет дрожь, которая постепенно охватывает, одно за другим, все подземные сооружения Манхэттена, словно их настигло землетрясение, — а ведь общеизвестно, что землетрясения набирают силу по мере удаления от эпицентра. Теперь уже и соседние здания начали трястись, пошатываться, трескаться и разваливаться под звон оконных стекол, разбивающихся сначала по отдельности, потом все подряд.

Еще через несколько минут обитатели этих домов в дикой панике и давке мчатся вниз по лестницам, спеша выбежать на улицу, где большинство из них стоит в остолбенении, с ужасом глядя на ходящие ходуном фасады, а меньшинство бежит оповестить городские власти. Стоит отметить, что в толпе очень скоро появляется юный Ангус Напье, вид у него, как всегда, оробелый, но не более того. Вскоре к нему подходят двое мужчин, явно его знакомцев: первый выглядит переодетым в головореза, второй — в человека, ищущего работу; на самом деле, это и есть их подлинный социальный статус: один из них — гангстер, а другой — безработный.