Молодинская битва - страница 3

Необычный приговор суда можно объяснить многими обстоятельствами. Прежде всего, казнь Басмановых и Вяземского разрушила круговую поруку, связывавшую членов опричной думы. Далее в дело вмешался царь, который любил показную строгость и создал себе репутацию поборника справедливости. Помимо всего прочего, Грозный примерно наказывал опричных, чтобы примириться с земщиной.

После отставки старого руководства царь приказал судьям строго расследовать преступления своих людей. Земцы поучили право опротестовать в судебном порядке неверно составленные долговые расписки и кабалы. «Если бы Москва не выгорела со всем, что в ней было, – писал Штаден, – земские получили бы много денег и добра по неправильным распискам, которые они должны были получить обратно от опричников» [42.148].

В эти годы существования опричнины, ставшие, по мнению большинства исследователей, ее последними годами, произошло полное обновление состава опричного правительства.

При Басманове безраздельным влиянием в опричнине пользовались традиционные московские роды. После «новгородского дела» ее место постепенно занимают удельные князья (Ф. М. Трубецкой и Н. Р. Одоевский) и представители высшей титулованной знати (князья Пронские, Суздальские-Шуйские, Оболенский, Стародубский, Хованский). Подготовив почву для окончательной расправы со старой опричной гвардией, Иван Грозный стремился обеспечить себе поддержку тех сил, которые более всего пострадали от опричных порядков.

В то же время он выставлял прежних руководителей опричнины единственными виновниками насилий и злоупотреблений опричнины. Наказание их должно было послужить прологом к «примирению» царя с земщиной и полной ликвидации опричных порядков. Тем же целям служило зачисление в опричнину лиц, семьи которых пострадали от опричного террора. В этом плане следует рассматривать зачисление в опричнину некоторых видных представителей рода князей Суздальских, Стародубских и Оболенских.

Последнее опричное правительство отличалось одной характерной особенностью. Вошедшие в нее представители титулованной знати были в большинстве людьми сравнительно молодыми. К примеру, будущие опричные бояре князья Ф. М. Трубецкой, Н. Р. Одоевский, С. Д. Пронский служили есаулами в полоцком походе, всего лишь за два года до введения опричнины [42.153]. Они все время опричнины были в тени и ничем не скомпрометировали себя. В политическом отношении большинство из них было людьми совершенно бесцветными. Опричники Таубе и Крузе весьма метко характеризовали последнее опричное правительство, заметив, что при особе царя не осталось никого, кроме отъявленных палачей или молодых ротозеев [42.153]. Титулованная молодежь принадлежала ко второй категории. Ее роль в известной мере сводилась к внешнему представительству.

Из всех опричных думных дворян наивысшего могущества в эти годы достиг М. Л. Скуратов-Бельский. Сосватав Марфу Собакину, он, по-видимому, породнился с царской семьей [42.153]. Такое предположение объясняет нам, почему после свадьбы Малюта был назначен на пост второго дворового воеводы, один из высших воеводских постов, на который он пока еще никак не мог претендовать. Еще в сентябре 1570 г. Скуратов числился четвертым по списку дворян в царском стане, в январе 1572 г. он назван первым среди дворян, «которые живут у государя в думе» [17.100]. Интересно, что родня Скуратова получила первые почетные назначения в свите царя только осенью 1570 г. Назначение дворовым воеводой весной 1572 г. было венцом служебной карьеры Скуратова. Как дворянин «ближние думы царя» Малюта с начала 1572 г. участвовал в ответственных дипломатических переговорах с Крымом и Литвой [42.154]. Скуратов стал играть выдающуюся роль в опричнине благодаря чрезмерному усилению политических дел, расследованием которых он руководил. Царь слепо доверял Малюте и видел в нем своего всегдашнего спасителя. Руками Скуратова царь расправился со старой опричной гвардией. Подручные Малюты казнили Басманова и подавили все признаки недовольства внутри опричнины. К описываемому времени Скуратов не только не утратил своего влияния, но, напротив, достиг наивысшего могущества.