Молодинская битва. Риск - страница 7
«Попытаюсь убедить Василия Ивановича. После парной да кубка доброго вина сподручней будет еще раз высказать свое мнение».
Но разговор сложился еще до трапезного стола. Попивая квас между заходами в парную, вел царь разговор с князем Воротынским о делах государевых, даже о предстоящей свадьбе на Елене Глинской,[58] шаг, который все служивые Государева Двора меж собой осуждали. Царь будто исповедовался князю Воротынскому, оправдывая это решение, и вдруг неожиданно для собеседника переменил тему разговора. Спросил именно о том, о чем были думки Ивана Воротынского.
— Ты сказывал на Думе, нойон из стремянных твоих. Верить ему можно?
— Тебе, государь, верю, да себе. В остальном — сомневаюсь. Оттого за языком станицы посылал. Я повелел малой дружине всю ночь гнать, чтобы сотника и мурзу ты самолично допросил. В пыточной, если нужда потребует.
— Это, конечно, можно. Только, думаю, ты успел с ними основательно поговорить. Все уже вытянул, что им ведомо. Теперь шпиль их железом каленым, не шпиль — ничего путного не добавят.
— Так-то оно так. А вдруг? Царю открыться — не князю. Прикидывал я, не сегодня завтра Магмет-Гирей двинет свою рать разбойничью.
— Успеем на Оке крепко встать. Нам ближе и сподручней.
— Не пойдет, мыслю, на Оку. В Казань спервоначалу наведается. Свалив ее, ополчит. Полета тысяч ратников, конных и пеших, поднимет. Черемисы одни чего стоят!
— Не вдруг подомнет Казань. Шигалей не вынесет ему ключи. Простоит Гирей у стен казанских не одну неделю. Думаю, повернет от них, несолоно хлебавши. Только у меня такая мысль, ни на какую Казань он не пойдет. Коварство очередное. Мы — во Владимир, да на Мещеру полки, в Нижний Новгород, а он — по Сенному шляху пойдет. На Тулу, потом и — к Москве. Может, конечно, и через Коломну, по Муромскому шляху. Литва тоже не упустит Смоленск осадить. Растопыривши пальцы, что можем сделать?
— Нойон, бывший мой стремянный, передал, что к Магмет-Гирею примкнул атаман Евстафий Дашкович[59] со своими казаками. Когда Евстафий от Сигизмунда бежал, батюшка твой, светлой памяти, приласкал его, да и ты, государь, жаловал его, только верно говорят: сколько волка ни корми, он все одно в лес убежит. Так любой изменщик. Стремянный мой бывший велел сказать, что немалая с Дашковичем рать казачья. На конях борзых.
— Дашкович?! Ну, тогда ясней ясного. Изменщик этот Литве нынче верен. Теперь к ворожее ходить не нужно и так видно коварство Литвы. Дашкович украины мои хорошо знает, воеводил там, потому, думаю, его литвины и направили к Гирею, чтобы дороги указывал, да броды и переправы легкие, ближний бы путь к нам определил. Однако успеют мои полки ратные встать на Оке.
Нет, ничего не получалось у князя, Василий Иванович нисколько не поддавался на его убеждения. Чтобы не вызвать царского неудовольствия и не быть изгнанным из бани и из путевого дворца, Воротынский решил отступиться. До того, как малая его дружина не представит царю языков.
«Бог нас рассудит, если польется христианская кровь».
— Пошли-ка, — прервал затянувшуюся паузу царь Василий Иванович, — еще разок похлестаемся, потом и попировать можно, благословясь.
Домой князь Воротынский вернулся поздно вечером, но дворня и дружинники ждали его: вдруг какая надобность в них окажется, но тот даже попенял за переусердствование:
— Чего зря маетесь. Завтра — в поход.
Сам князь тоже, не медля нисколько, направился в опочивальню, на ходу отвечая мамке о здоровье княгини, о том, скоро ли она подарит наследника, и слушая ее ворчание:
— Чего-эт басурману Магмету не сидится в своем сарае? Княгинюшке рожать приспело, а муж ейный — на рать. Поганцы-нечисти. Вздохнуть вольно не дают. Неужто Бог и святая Богородица, заступница наша, не накажет сыроядцев?
— Определенно накажет, если мы сами к тому же за себя сможем постоять…
— Не богохульствуй, княже. На все воля Божья, прости мою душу грешную.
— Не серчай, ворчунья моя любезная, иль я Богородицу не почитаю? Помолюсь ей на сон грядущий, чтоб не отвела лика своего светлого от нас грешных.
— Помолись. Помолись.
С петухами засуетился княжий двор, укладывая запасы для похода, шатры, еще раз проверяя сбрую и подводы. Хотя и ратника двор, воеводы, и все здесь приспособлено для скорого сбора в поход, все припасено, проверено-перепроверено (не дай Бог в походе, а тем паче в бою, случится что по недогляду, и князь разгневается), но лишний глаз все же не помешает.