Молодость короля Генриха IV - страница 12
– Так-с,- пробормотал принц,- теперь я знаю: это – ее муж!
– Который очень ревнив! – добавил Ноэ.
Через три дня после этого приключения Генрих Наваррский и его спутник проходили по мосту Святого Михаила в Париже. Подобно всем парижским мостам того времени, мост Святого Михаила был сплошь усеян лавочками, вывески которых заманчиво говорили о всяких прелестях. Но одна из этих вывесок обратила особенное внимание наших путешественников. Она гла сила: "Рене, прозванный Флорентийцем, тосканский дворянин и парфюмер ее величества королевы Екатерины Медичи".
– Как вы думаете, Анри,- сказал Ноэ,- не заглянуть ли нам в эту лавочку? О, не делайте таких удивленных глаз! Во-первых, интересно узнать, вернулся ли итальянец из своего неудачного путешествия, а во-вторых, о мазях и притираниях Рене говорят столько чудес, что я охотно оставлю у него на прилавке золотую монетку!
В лавке, куда они вошли, их встретил юноша лет шестнадцати очень странного вида. Он поражал какой-то бесцветностью, хрупкостью, таинственной грустью.
– Чем могу служить вашей чести? – вежливо спросил он.
– Мы хотим купить кое-что, а кстати и поздороваться с мессиром Рене,- ответил Ноэ.
– А, так вы его знаете? – вздрогнув, спросил приказчик.
– Господи, да мы его лучшие друзья! – ответил Генрих.
– К сожалению, мессира нет дома.
– Он, верно, в Лувре?
– Нет, мессир Рене отправился в деловую поездку.
– А когда его ждут?
– Да мы его ждем уже третий день, и синьорина Паола, его дочь, уже начинает сильно беспокоиться.
Не успел приказчик договорить последнюю фразу, как дверь в глубине лавки открылась и на пороге показалась сама синьорина Паола, дочь Рене Флорентийца.
Это была жгучая красавица, мимо которой нельзя было пройти, не заметив ее. Но ее красота, если и могла увлечь, все-таки производила неприятное, мрачное впечатление: уж слишком много дикой энергии, решительности, вызова было во всей ее фигуре, а лицо, сильно напоминавшее лицо Рене, говорило о жестокости и необузданности. В манерах Паолы тоже было много надменности и честолюбия. Да, честолюбие было не последней чертой в характере прекрасной Паолы. С детства она мечтала о том, что благодаря влиятельному положению отца будет в состоянии сделать хорошую партию и играть выдающуюся роль при дворе. Но по непонятному ей капризу Рене и слышать не хотел о каких-либо брачных проектах и всеми силами изолировал дочь от возможных встреч и разговоров с придворными щеголями. Девушка скучала, томилась, но воля отца была непреклонной, и в присутствии самого Рене Паола никогда не смела переступить порог лавочки, если там был какой-нибудь покупатель. Отсутствие отца придало ей смелости – вот почему она вышла к нашим героям. Впечатление, произведенное Паолой и Ноэ друг на друга, было обоюдно выгодным. Ноэ подумал, что девушка красива на редкость, а Паола решила, что Ноэ удивительно шикарный кавалер. Поэтому она слегка покраснела, когда Ноэ учтиво обратился к ней со следующими словами:
– Красавица, примите привет от провинциальных дворян, которые впервые попали в Париж и с первых шагов встречают в вашем лице такого ангела небесного!
– По вашим манерам не скажешь, что вы из провинции,ответила Паола, вспыхнув от удовольствия.- Но если вы в первый раз приехали в Париж, то откуда вы знаете моего отца, как вы только что упомянули?
– Мы познакомились с ним на дороге между Блуа и Орлеаном,- ответил Ноэ.
Юный Амори не привык терять время даром, а потому тут же принялся ковать железо, пока оно горячо, и, в то время как Генрих выбирал духи и притирания, успел шепнуть девушке, что она рождена не для лавочки, а для придворного блеска, что ее красота могла бы соблазнить даже святого, и многое другое в том же изысканном роде.
Он долго пролюбезничал бы с красавицей итальянкой, если бы Генрих не окрикнул его:
– Ну, Ноэ, я купил все, что нужно. Пойдем?
– Прекрасная! – сказал Ноэ.- Соблаговолите передать вашему батюшке мой нижайший привет!
– С удовольствием, мессир,- ответила девушка.- А могу ли я узнать ваше имя?
– Ноэ, беарнский дворянин! Буду очень благодарен вам, если вы передадите мой привет своему батюшке, хотя…- тут Амори де Ноэ бросил на девушку убийственный взгляд,- хотя я с удовольствием зашел бы сам, если бы знал, когда буду иметь возможность застать его!