Молодой Индиана Джонс и Проклятие рубинового креста - страница 9

Пока Инди в то утро ехал в трамвае на Западную 27-ю улицу, где жила тетя Мери, он все время ловил на себе удивленные взгляды пассажиров. Хотя он и вымылся, от его одежды пахло гарью. Но дома его ждали неприятности более серьезные, чем взгляды попутчиков.

Профессор Джонс вернулся из поездки в Йельский университет. Он сидел за письменным столом у окна и строго смотрел на Инди, стоявшего на ковре посреди гостиной.

Тетя Мери, высокая худая женщина, настоящая карикатура на строгую школьную учительницу, явно обладала талантом опытного юриста.

Она быстро выяснила, что Инди не выполнил ее приказание. Выслушав его сбивчивые объяснения, она резко и требовательно сказала:

– Значит, ты решил пренебречь возможностью познакомиться с произведениями искусства. Если бы ты был моим учеником, этого было бы достаточно, чтобы выгнать тебя из школы. Но в твоем случае наказание будет заключаться в том, что ты опять пойдешь в музей и напишешь мне полный отчет о том, что ты увидел.

Длинное худое лицо тети Мери стало хмурым и строгим. Она сложила руки на груди и спросила:

– Итак, ты не был в музее, тогда где ты был все это время, молодой человек?

Когда выяснилось, что он был на Юнион-сквер, разговор, естественно, зашел о демонстрации суфражисток.

– Значит, ты видел эти ужасные беспорядки на улице, о которых я прочла в газете? – спросила тетя Мери.

Посмотрев на Инди, отец покачал головой.

– Уличные беспорядки? Суфражистки? Я ожидал, что ты в состоянии получше распорядиться своим временем.

Инди видел, что отец рассердился, и знал почему. Профессор Джонс ненавидел, когда что-нибудь отвлекало его от работы.

– Суфражистки? – повторил он, не скрывая своего недоумения. – Разве женщины еще не имеют права голоса?

– Быть может, они имеют его в штате Юта, но не по всей стране, – возразила тетя Мери и подбоченилась. Она сказала это так, словно сама была суфражисткой. – Быть может, в нескольких штатах женщины имеют право участвовать в местных выборах, но наша великая демократия не позволяет половине населения страны участвовать в выборах нашего президента. Права голоса лишены преступники, сумасшедшие и идиоты. Не мог бы ты объяснить, почему этого права лишены женщины?

Этот вопрос вызвал у профессора Джонса серьезное замешательство.

– По правде говоря, я не задумывался над этим, Мери.

– Как это на тебя похоже, Генри. Если это не случилось во времена крестовых походов, то тебе об этом ничего неизвестно.

Но когда тетя Мери услышала о том, что произошло в доме Роберто, она рассердилась еще больше.

– В доме случился пожар? – Тетя Мери так поджала губы, что они вытянулись в ниточку. – Я сожалею, что позволила тебе остаться, когда ты позвонил мне. Дома ты был бы в полной безопасности.

Инди опустил голову и рассматривал рисунок на ковре.

– Если бы я был дома в полной безопасности, – пробормотал он, – я не смог бы спасти своего друга.

Конечно, он знал, что за этим последует еще более серьезная проработка. Но он удивился, что отец начал ее первым.

– Ты выводишь меня из терпения, Джонс-младший, – начал профессор. – Все, что я слышал, огорчает меня. В то время как я разрешил тебе пользоваться определенной степенью свободы...

Услышав это, тетя Мери фыркнула.

– Это означает, что ты не обращаешь никакого внимания на то, чем занимается мальчик.

Инди никак не мог понять, что хуже: то, что отец не обращает на него внимания, или то, что тетя Мери так истово занимается его воспитанием.

Между прочим, профессор сделал вид, что не слышал замечания тети Мери.

– Я надеюсь, что ты начнешь хорошо вести себя и отвечать за свои поступки, Джонс-младший, и перестанешь расстраивать тетю Мери. Следуй тому курсу обучения, который она назначила... и перестань мешать моим исследованиям. – Профессор перевел взгляд на лежавшие на столе книги, привезенные им из Йельского университета и, посмотрев на Инди, закончил: – Я не желаю ничего больше слышать об этом.

Он взял в руки книгу и раскрыл ее. Проработка закончилась, и он выбросил мысли о Джонсе-младшем из головы.

Тетя Мери показала Инди на дверь. Закрывая ее, он слышал, как отец сказал: «Какая у тебя проблема, Мери? Я ведь сказал все, что ты хотела от меня услышать».