Молот и Крест - страница 24

Что же не так? Сигвард был не из тех, кто копается в себе, но он прожил долгую жизнь и научился прислушиваться к внутреннему голосу.

Набег не осложнился ничем. Сигвард возвращался не той дорогой, что пришел, и сплавил добычу не по Узу, а по реке Нин. Тем временем охрана ладей на мелководье дождалась английских войск, немного поглумилась над ними, осыпала стрелами; посмотрела, как те медленно собирают флот из гребных лодок и рыбацких парусников, а в назначенный час снялась и, подхваченная течением, ушла к месту встречи, оставив позади бесновавшихся врагов.

И переход прошел успешно. Главное, Сигвард сделал именно то, что велел Змеиный Глаз. По факелу в каждую хижину и на каждое поле. И всюду трупы. Преподан урок, и весьма суровый. Викинги приколотили кое-кого из местных к деревьям, изувеченных, но не убитых, чтобы рассказали всем, кто будет мимо проходить.

Сделай как Ивар, сказал Змеиный Глаз. Что ж, Сигвард не питал иллюзий и не претендовал на равенство с Бескостным по части жестокости, но никто не скажет, что он не старался. Этому краю не оправиться многие годы.

Нет, его беспокоило вовсе не это, сама идея была хороша. Если что-то произошло, то в ходе осуществления задуманного. Сигвард неохотно признал, что встревожен поединком. Он четверть века сражался в первых рядах, убил сотню людей, покрылся двумя десятками шрамов. Ярл ждал обычной стычки, но она оказалась особой. Как бывало много раз, он прорвался через передовую линию англичан. Почти играючи, презрительно отшвырнул белокурого тана и достиг второго ряда – запаниковавшего, бестолкового.

И тут словно из-под земли вырос мальчишка. У него даже не было шлема и приличного меча. Простой вольноотпущенник или ничтожнейший батрацкий сын. Но он парировал два удара, и вот уже меч викинга разлетелся на куски, а сам ярл потерял равновесие и открылся. Сигвард пришел к нехитрому выводу: дерись они один на один, он был бы покойник. Его спасли теснившие друг дружку посторонние. Вряд ли кто-то заметил оплошность ярла, но если все-таки это случилось, может найтись какая-нибудь горячая голова, задира из первых рядов, то его могут вызвать на поединок уже сейчас.

Хватит ли ему сил? Достаточно ли крепок Хьёрвард, чтобы его мести боялись? Возможно, сам Сигвард чересчур стар, чтобы удерживать власть. Так оно, вероятно, и есть, коль скоро он не справился с плохо вооруженным мальчишкой, да еще англичанином.

По крайней мере, он правильно поступает сейчас. Заручается поддержкой Рагнарссонов, которая никогда не помешает.

Повесть Хьёрварда подходила к концу. Сигвард повернулся на стуле и кивнул двоим оруженосцам, ждавшим у входа. Те кивнули в ответ и поспешили прочь.

– …И мы сожгли повозки на берегу. Принесли жертву Эгиру и Ран, швырнув туда пару местных, которых мой отец благоразумно припас. Погрузились на драккар, дошли вдоль побережья до устья реки – и вот мы здесь! Мужи Малых Островов, ведомые славным ярлом Сигвардом! И я, его законный сын Хьёрвард, готовый служить вам, сыны Рагнара, и совершить большее!

Шатер взорвался рукоплесканиями, топотом, лязгом ножей, и каждый ударил рогом о стол. Война началась хорошо, и все были в приподнятом настроении.

Змеиный Глаз поднялся со словами:

– Ну что же, Сигвард, ты слышал, что вправе оставить добычу себе, и ты ее заслужил. А потому можешь похвастать удачей, ничего не боясь. Скажи нам, сколько ты взял? Хватит, чтобы уйти на покой и купить летний домик в Зеландии?

– Маловато! – ответил Сигвард под недоверчивый ропот. – Слишком мало, чтобы податься в фермеры. Жалкие крохи – чего еще ждать от сельских танов? То ли будет, когда великая, непобедимая армия захватит Норидж. Или Йорк! Или Лондон!

Теперь раздались одобрительные возгласы, а Змеиный Глаз улыбнулся:

– Монастыри – вот что нужно разграбить! Там полно золота, которое Христовы жрецы вытянули из южных дураков. Это не побрякушки из сельской глубинки! Но кое-что мы все-таки взяли, и я готов поделиться лучшим. Смотрите, какую мы нашли красоту!

Он повернулся и махнул своим присным. Те протиснулись к столам, ведя с собой человека, полностью закутанного в мешковину и с веревкой на поясе. Его толкнули к центральному столу, перерезали веревку и сорвали покров.