Молот Люцифера - страница 2

Не заглушая мотора, Хамнер вылез из машины. Взвизгнул автоматический напоминатель. В другое время Тим не преминул бы огрызнуться, в сильнейших выражениях проехавшись бы по поводу геморроя своего механика, но сейчас не обратил на этот визг никакого внимания. Глаза его были задумчивы, рука похлопала по карману, затем полезла вовнутрь. Слуга-парковщик заколебался – на чай дают обычно только перед отъездом. Но Хамнер не спеша с задумчивым видом прошествовал мимо него, и тот двинулся к машине исполнять свои обязанности.

Хамнер посмотрел вслед одетому в красное юнцу. Может, этот парень, а может, и другой из них интересуется астрономией. Эти ребята здесь почти всегда либо из Лос-Анджелесского Университета, либо из Университета Лойолы. А что, быть может… Он тут же с неохотой признался себе, что такого быть не может. Тим вошел в дом. Рука его то и дело как бы случайно залезала в карман – ощутить, как шуршит под пальцами телеграмма.

Огромные двойные двери распахнулись, открывая обширное внутренне пространство здания. Прихожая от остальных помещений отделялась высокими арками, выложенными красным кирпичом – намек на стены, долженствующие разделять комнаты. Пол во всем доме был один и тот же: коричневый кафель, расписанный яркими мозаичными узорами. Здесь вполне можно было разместить сотни две гостей, если не больше. А возле бара сейчас собралось не более дюжины… Они весело и оживленно беседовали – немного более громко, чем следовало бы. Гости выглядели как-то затерянно среди этого пространства, сплошь заставленного столами. На столах – свечи и расшитые скатерти. В однотипной одежде – слуги. Их почти столько же, сколько гостей. Всего этого Хамнер не замечал – он вырос в подобной же обстановке.

Джулия Суттер отделилась от крошечной группы гостей и поспешила навстречу Тиму. Губы ее были накрашены, лицо поднято, и лицо это было намного моложе ее самой. В дюйме от щеки Тима она губами сделала движение, похожее на поцелуй. «Тимми, я так рада видеть вас!». Затем заметила его сияющую улыбку.

Она слегка отшатнулась, глаза ее сузились.

Как бы поддразнивая его, но с подлинной тревогой в голосе:

– Боже мой, Тимми, чего вы накурились?

Тим Хамнер был высоким и костлявым, но с маленьким намеком на брюшко – как раз таким, чтобы не создавалось впечатления об излишней приглаженности фигуры. Его лицо было как бы создано для меланхолии – давало знать себя происхождение. Семья его владела дающим весьма высокий доход кладбищем и моргом. Однако сейчас его лицо было прорезано ослепительной улыбкой, а в глазах сиял странный блеск.

– Комета Хамнера-Брауна, – сказал он.

– О! – Джулия вытаращила глаза. – Чего?

Услышанное не имело для нее никакого смысла. Комету купить нельзя. Она пыталась сдерживать волнение, а глаза ее тем временем прыгали то к мужу – успел ли он уже выпить еще одну рюмку? – то к двери – не пришел ли еще кто-нибудь из гостей? Приглашения были сформулированы достаточно ясно, и самые важные гости, пожалуй, уже пришли – пришли рано, не так ли? – и они не должны долго дожидаться, пока…

Снаружи донеслось низкое урчание мотора какой-то мощной машины. Через узкие обрамляющие дверь окна она увидела, как из темного лимузина высыпало с полдюжины народу. Тим сможет позаботиться о себе сам. Она похлопала его по руке:

– Очень мило, Тим. Извините меня, хорошо?

Поспешная, выражающая что-то интимное улыбка, и Джулия исчезла.

Если это сколько-то и смутило Хамнера, то он этого ничем не проявил, а направился прямиком к бару. Сзади него Джулия спешила приветствовать самого важного гостя – сенатора Джеллисона – и его свиту. Он всегда прихватывал с собой не только членов семьи, но и помощников.

Когда Тим Хамнер добрался до бара, улыбка его стала еще более ослепительной.

– Добрый вечер, мистер Хамнер.

– Добрый вечер. У меня сегодня замечательное настроение. Можете поздравить меня, Родригес. Мое имя собираются присвоить комете!

Майкл Родригес, протиравший за стойкой бокалы, слегка смутился.

– Комете?

– Ага. Комета Хамнера-Брауна. Она приближается, Родригес. Примерно в… м-м… июне… плюс-минус пара недель… ее можно будет видеть. – Хамнер извлек телеграмму и с треском развернул ее.