Монголы и Русь. История татарской политики на Руси - страница 27

Опираясь на право, полученное им от своего «царя» Ногая, и на ту татарскую силу, которая была в его распоряжении, Дмитрий Александрович в 1285 г. дал отпор новой попытке Андрея захватить великокняжеский стол с ордынской помощью. Андрей, получив из Волжской Орды великокняжеский ярлык, привел с собою «царевича»: «князь же великый Андрѣй Александровичь приведе царевича изъ орды, и много зла сътвори християном; великий же князь Дмитрей Александровичь сочтався съ братиею своею царевича прогна, а бояръ княжихъ Андрѣевыхъ изнима» (Соф. I, Воскр. и Льв. лл). Софийская летопись называет обоих братьев — и Андрея и Дмитрия Александровичей — великими князьями, очевидно, не без оснований; каждый из них имел полномочия от своего «царя». Дмитрий Александрович решился, как видим, царевича изгнать, причем вместе с ним действовали его союзники — «братья». Кто были эти «братья»? Кроме Данилы Московского у Дмитрия Александровича, сколько нам известно, еще родных братьев не было (не считая Андрея)[234]. Выше мы говорили, что «братьями» назывались Михаил Ярославович Тверской и Данила Александрович Московский; к ним примыкал и князь Переяславский (1297 г.). Эти «братья», очевидно, уже в 1285 г. действовали заодно с переяславским князем, оказывая противодействие Андрею, который, в свою очередь, действовал с помощью волжских «татар», в качестве верного вассала волжских ханов.

Был момент, правда, когда отношения между Дмитрием Александровичем и Михаилом обострились. В 1288 г. Михаил сделал попытку «не покоритися» великому князю Дмитрию Александровичу; в отличие от понятия «братьи» двоюродной или братьи как более или менее постоянных союзников, Никоновская летопись подчеркивает, что в данном случае Дмитрий Александрович соединился с «братьею роднёю» (Андреем Александровичем и Данилой Александровичем); «размирье» чуть было не дошло до столкновения (войска уже опустошили окрестности Кашина, сожгли Кснятин и двинулись на Тверь; но Михаил вышел с войском навстречу, и князья «взяли мир» (Никон. Рог. лл). В 90-х гг. союз князей тверского, московского и переяславского окончательно определился. В договорной грамоте Михаила Тверского с Новгородом, которую относят к 1294–1296 гг.[235] Михаил Тверской заявляет новгородскому владыке: «то ти отьче повѣдаю: съ братомъ своимъ съ сторѣйшимъ съ Даниломъ одинъ есмь и съ Иваномъ; А дети твои, посадникъ и тысяцькый, и весь Новъгород, на томъ цѣловали ко мнѣ крестъ. Аже будеть тягота мнѣ от Андрѣя или отъ Татарина, или отъ иного кого, вамъ потянути со мою, а не отступитивыся мене ни въ которое же время»[236]. В грамоте, таким образом, Михаил Ярославович Тверской называет Данилу Александровича Московского «братомъ своимъ старѣйшимъ с которым он «одинъ есть»; последнее относится и к Ивану Дмитриевичу, сыну Дмитрия Александровича Переяславского; с другой стороны, союз предусматривает борьбу как с Андреем, так и с «татарами», под которыми, очевидно, разумеются татары волжские. Эта борьба, или «тягота», имевшая место в событиях 1293 г., вводит нас в круг знакомых уже нам политических взаимоотношений и группировок: на одной стороне выступают князь Андрей Городецкий и князья ростовские, получающие полномочия и военную поддержку из Орды Поволжья, на другой — великий князь Дмитрий Александрович (который, как мы видели, получил великокняжеский стол благодаря поддержке Ногая), а также — Михаил Тверской.

В самом деле, в 1291 г. Ногай организовал заговор против Телебуги-хана; Телебуга и его сообщники попали в ловушку и были умерщвлены[237]. Вслед за тем Ногай посадил на царство Тохту. Известие об этих событиях попало и в текст Владимирского Полихрона под 1291 г.: «заратися царь Тохта съ Телебугою царемъ и со Алгуемъ и побѣди Тохта Телебугу» (Воскр. л.; ср. Льв., Соф. I, Никон. и Новг. I лл.). Но вскоре между Тохтой и Ногаем тоже начались враждебные столкновения. По Рашид-ад-Дину, Тохта неоднократно вызывал к себе Ногая, но он (Ногай) «не соглашался (на это)»[238]. В 1294 г. (693), согласно показаниям египетских историков, Ногай казнил «множество татар»